Смерть в шутовском колпаке

— Тогда, должно быть, эта записка — фальшивка, — предположил он. — Возможно, моя жена вообще не возвращалась в отель, — закончил он возбужденно.

— Не исключено, — согласился Шейн, — хотя я и не представляю себе, кому такая фальсификация могла понадобиться. Давайте поднимемся наверх, и вы сами взгляните на эту записку. Вам лучше, чем кому бы то ни было, должен быть известен почерк вашей жены.

Карсон вскочил со своего места и, миновав холл, устремился вверх по лестнице. Шейн последовал за ним, хотя и не так стремительно. Дверь номера оставалась открытой в том самом положении, как Шейн оставил ее некоторое время тому назад. Войдя в номер, Шейн остановился и закурил сигарету, наблюдая сквозь язычок пламени за действиями Карсона.

Прочитав записку, тот нервно скомкал ее в руке.

— Это почерк Норы. Сомнений быть не может, — прошептал он, не поворачивая головы.

Привычным жестом Шейн машинально помассировал мочку левого уха. Забытая сигарета свешивалась из уголка его рта.

— Как вы объясните то обстоятельство, что, торопясь повидать шерифа, ваша жена тем не менее предпочла вернуться в номер, хотя могла попросту оставить вам записку в гримерной?

Карсон недоуменно поднял высокую бровь и после нескольких секунд размышления произнес:

— Может быть, она покинула театр под влиянием внезапного импульса, но затем рассудила, что нуждается в одеянии более солидном, чем ее вечерний туалет. Оказавшись в номере, она решила воспользоваться случаем и поставила меня в известность о своих планах, — с этими словами актер пересек комнату и заглянул в гардероб. — Наверное, так оно и было, — подтвердил он, поворачиваясь к Шейну. — Шерстяного костюма нет на месте.

— Ну что ж, — согласился Шейн, оставив в покое свое ухо. — Итак, мы знаем, что ваша жена вернулась в номер. К сожалению, это пока все, чем мы располагаем. Остается выяснить, куда она направилась из гостиницы. Найти шерифа определенно не составляло труда, но тем не менее она почему-то этого не сделала. Черт возьми, Карсон, кажется, и я начинаю беспокоиться.

— Подумать только, он начинает беспокоиться! — фыркнул Карсон, вложив весь отпущенный ему Богом сарказм в это восклицание. — Черт вас побери, Шейн! Сколько можно повторять, что произошло нечто ужасное? Я понял это сразу же, как только Нора пропустила свой выход. Почему же вы до сих пор бездействуете?

— Может быть, вы подскажете мне, что я должен сделать? — рявкнул Шейн. — Поймите же, что я чужак в Скалистых горах. Это не Флэглер-стрит и не Бискайский бульвар. Если вы ожидаете от меня, что я немедленно брошусь ползать на своем брюхе по туннелям шахты «Кузен Джек» в поисках вашей супруги, то вы, ей-Богу, просто рехнулись.

Повернувшись на каблуках, Шейн вышел в коридор, бросив последнюю реплику через плечо:

— Единственное, что мы можем сейчас сделать, это продолжать задавать вопросы, и мы будем заниматься этим до тех пор, пока не ухватимся за какую-нибудь реальную ниточку.

Громко выругавшись, Карсон тем не менее последовал за детективом. Но, сделав несколько шагов, он остановился и опустился на колени.

— Взгляните сюда! Видите вот это? Меньше чем в десяти футах от двери нашей комнаты, — он драматическим жестом указал Шейну на темное пятно посреди коридора. — Это кровь! Свежая кровь!

Задержавшись на секунду, Шейн бросил взгляд в указанном направлении и равнодушно кивнул головой.

— Когда я оказался здесь в прошлый раз, мне пришлось перекинуться парой слов с одним малым и поучить его хорошим манерам. Он был одним из парней Брайанта-Двойной колоды.

Произнеся эти слова, Шейн искоса бросил взгляд на своего спутника, но, по-видимому, имя игрока ничего не говорило Карсону. Продолжая дрожать, актер поднялся с колен.

— Не выношу вида крови, — пояснил он с несчастным видом.

В вестибюле отеля Шейн покинул своего спутника и свернул в коридор, ведущий в помещение ночного клуба. Оркестр исполнял одну из модных в этом году мелодий, и площадка для танцев была настолько переполнена людьми, что большинство пар могли лишь покачиваться в такт музыке, тесно прижавшись друг к другу. Задержавшись в дверях, Шейн повторил попытку отыскать в толпе Филлис и Кесэя, но тут же сообразил, что для посещения театра и ночного клуба в день открытия фестиваля требовалось наличие вечернего костюма, что автоматически закрывало доступ в оба заведения для Кесэя в его помятой голубой хламиде и вызывающей соломенной шляпе. Что касается Филлис, то она, несомненно, из чувства простой дружеской солидарности не покинула бы ирландца. Шейн остановил пробегавшего мимо официанта и поинтересовался, где поблизости человек без смокинга может надеяться получить выпивку.

— Лучше всего пройти на террасу, сэр, — предложил официант, — для этого надо выйти через заднюю дверь и затем спуститься по аллее.