Смерть в Версале[редакция 2003 г.]

Чтобы успокоить моих пылких спутниц, к нам подходит депутат из высшего духовенства. Он протягивает сидящей рядом со мной женщине руку для поцелуя.

Она демонстративно отворачивается и произносит:

— Я не хочу целовать собачью лапу!

Почему–то эти слова кажутся мне смешными, я начинаю по–дурацки смеяться. Это получается очень громко, взгляды рядом сидящих устремляются на меня. Я краснею. Действительно, в этот момент мой смех звучит особенно глупо.

Один из депутатов предлагает отправить во дворец группу из нескольких женщин с Мейларом во главе. Идея приветствуется. Женщины тут же обступаю Мейлара. Все хотят пойти к королю. Я сижу на скамье. Я никогда не вмешиваюсь в подобные споры. Победы все равно не одержу, а волноваться буду сильно. К тому же у меня просто нет сил, все мои мысли о горячем обеде и ванне. Если бы меня поставили перед выбором: ванна с обедом или король? Я бы выбрала первое. Визит к королю — значит вновь идти месить грязь.

Майлар выбирает достойных для встречи с монархом. Он замечает меня.

— И ты, умненькая, — говорит он.

Я оглядываюсь. Может, берут моих соседок.

— Да, ты, в костюме! — говорит Мейлар. — Идем! Будешь говорить с королем.

Или за время похода молва сделала из меня высоко грамотную мадемуазель, или костюм придал мне солидности. В общем, меня берут к королю.

Мы выходим из зала. Я киваю Максу, надеюсь, еще увидимся.

— Послушай, — обращается ко мне Пьеретта. — Можно, я буду говорить с королем? Ну, пожалуйста?

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Удачи!

— Спасибо! — она хлопает в ладоши, как ребенок. — Я знала, что ты добрая.

Я не жалею, что предоставила ей свое право. Я не смогу оправдать надежд моих спутников. Они ждут от меня красивой речи, а я так не умею. Скажу какую–нибудь чушь и все испорчу. Со мной это часто бывает. А с Пьеретты многого не спросят. К тому же она миловиднее меня. У нее должно получиться.

Мы идем пешком по грязи. Я уже привыкла к солидному слою земли и глины, который облепил мои ноги. Нас сопровождает толпа. Дождь усиливается. К женщинам уже примкнули мужчины, скорее всего, местные. Они вооружены, кто ружьями, кто вилами, лица у всех суровые и сердитые.

Вооруженные мужчины подходят к нам. Мне страшно. А-а! Они хотят нас конвоировать до дворца. Мы идем дальше. Кругом толпы.

Мы подходим ко дворцу. Какие–то люди в форме бросаются нам поперек дороги. Нам приходится расступиться. Мы стоим по щиколотку в грязи. Я опять жалею, что пошла. Надо было отказаться. Думаю, нашлись бы желающие меня заменить.

Охрана пропускает нас, мы вновь собираемся в группу и продолжаем путь.

Как ни странно дворцовая стража встречает нас весьма дружелюбно, мы проходим сквозь выстроенные ряды войск.

— Ах! — вздыхает Пьеретта. — Как я счастлива!

Я смотрю на нее. На лице девушки играет блаженная улыбка.

— Я в Версале! — восклицает она. — Я увижу короля! Неужели это не сон!

— Это не сон, — вздыхаю я.

Увы, не сон. Ее восторга я не разделяю. Мне бы хоть немного ее жизнерадостности! Нет, я не меланхолик, но я не могу радоваться, когда насквозь промокла, устала, проголодалась, а новый дорогой костюм испорчен. Тут уж не захочешь ни Версаля, ни короля.

Мы входим во дворец. Я здесь была когда–то. До сих пор помню мое платье, красивое и очень неудобное. Прическу, которую мне хотелось растормошить. Меня представили королевской чете. Было несколько девушек, и я среди них. Король с королевой даже не заметили нас. Вряд ли король Луи меня вспомнит. Особенно в таком виде.

Вдруг рядом с собой я замечаю мокрую грязную девушку, с усталым осунувшимся лицом, обрамленным светлыми слипшимися от воды волосами … Но что–то знакомое… Это же мое отражение! Ох, уже сама себя боюсь. Бедный Макс… хотя он меня видел и в более ужасном образе… Например, когда я свалилась в пруд…

Я королева французов Мария Антуанетта Австрийская, потомок Гамбургского дома. Волею рока я стала женой короля Франции.

Какая адская мука покинуть родной дом, близких, навсегда расстаться со всем, что дорого и любимо! Принять взамен чужое государство, чужой народ, полюбить их! Стать для них своей, отречься от прошлого… Для меня это оказалось непостижимой задачей. Я пыталась, но нет… Я не могу полюбить народ, который проклинает меня! Для них я навсегда останусь ненавистной австриячкой.

Нет, я не смею роптать на судьбу, но страх и ужас овладевают мной. Совсем недавно я не знала забот и печали, я веселилась с подругами во дворце, в моем милом Трианоне! Балы, театры, наряды, бриллианты украшали мою жизнь. Тоска по дому постепенно покидала меня…

А что теперь? Я чувствую, чернь хочет отобрать у нас все. А я ничего не могу с этим поделать… Нет, чернь не посмеет! А мы, монархи, будем бороться!

Я с нетерпением жду, когда мой супруг вернется с охоты. Мне бы не хотелось встретить все ужасы одной. Увы, Луи нельзя назвать защитником, от него бесполезно ожидать решительных действий. Ах, если бы со мной был Ферзен, мой возлюбленный!