Смерть в Занзибаре

– Тсс! Тсс! – укоризненно сказал Найджел. – Вы же не полагаете на самом деле, что я там остался, правда? Нет, они просто снабдили меня необходимыми документами и отправили на аэроплане в Неаполь, где я был встречен удивительным типом: совершенно беспринципный и сумасшедше талантливый. Он еще до войны был главным гримером на киностудии – и какая это потеря для кинобизнеса! Вы просто никогда бы не узнали меня, когда я спустя несколько часов садился на лондонский самолет. Я был восхитительной синьорой. Такой шикарной! На обратном пути я был уже далеко не столь соблазнителен, но, по-видимому, достаточно хорош, поскольку на борту самолета было несколько довольно впечатлительных восточных властелинов. На этот раз прямиком в Каир: и, разумеется, самолетом другой линии, вы даже не представляете себе, насколько эффективно работает эта система. Экипажи просто выше всяких похвал. Четко, как спутник. Производят крайне хорошее впечатление.

Внезапная истерическая волна облегчения охватила Дэни, заглушив все ее внимание.

Так, значит, это был не Лэш! Это были вы, это были вы!

Ее колени подломились под ней, и она опустилась без сил на диван у окна, смеясь и плача.

– Конечно, это был я, – сказал Найджел с нотой нетерпения. – Кто еще мог бы быть в курсе абсолютно всего, что происходит в этом доме? И вся эта афера могла бы пройти гладко, если бы вы сделали то, что вам было сказано. Действительно, очень утомительно с вашей стороны! Я абсолютно все разработал. Хонивуд знал меня, пакет был приготовлен, и он передал бы его мне, как ягненок, когда я объяснил ему, что Тайсон послал меня, так как вы не можете приехать. Но вам понадобилось изменить время и вместо этого приехать к старому дураку утром и все испортить. Так досадно и ненужно.

Он нахмурился при этом воспоминании, но затем его лицо прояснилось, и он рассмеялся.

– Ну да ладно! «Хорошо то, что хорошо кончается». А теперь, дорогая, поскольку у нас времени не вся ночь…

Дэни потерла глаза обратной стороной ладони и подняла взгляд. И тут ее вдруг снова охватил ужас. Ползучий холодный ужас, от которого ее глаза расширялись и расширялись, пока не стали двумя глубокими озерами на бледном лице.

Она была слишком ошеломлена шоком и облегчением, поэтому поняла лишь частицу того, что говорил Найджел, но сейчас, глядя на него, она осознала, что он говорит вещи, которые он никогда бы не сказал, если бы… если бы…

Ее рот настолько пересох, что ей было трудно говорить, и когда она заговорила, слова звучали, как хриплый шепот:

– Что… вы хотите… сделать?

– Всего лишь дать вам легкий толчок, – сказал весело Найджел. – Этот обрыв высотой футов тридцать, а внизу скалы, так что это будет даже еще лучше, чем маленький хитрый фокус с лестницей. А Холден сможет точно объяснить всем, как это произошло. Вы стояли на подоконнике, чтобы забраться в его частный тайник, и, по всей видимости, поскользнулись и упали. Вот так…

Его руки схватили ее, выталкивая спиной вперед через низкий подоконник, и тут страшное оцепенение оставило ее, и она начала бороться, вырываясь и царапаясь. Но край был слишком низким, а она стояла спиной к открытому окну без штор, и ей не за что было ухватиться, разве что за дерево или камень.

Ногти ее царапали по камню и ломались, а крики превратились в хриплое, прерывистое дыхание: она была не противник для Найджела – пять футов девять дюймов костей и мышц, а эти тонкие белые руки, которые когда-то казались такими безвольными, оказались на удивление сильными и странно скользкими, как будто они были обернуты в шелк. Они сжимали ее плечи, толкали ее вперед, а затем бешено дернули ее голову в сторону к одному краю оконного проема, так что она ударилась о камень и ее оглушило.

Дикая боль, казалось, пронзила ее сквозь кожу: разноцветные круги поплыли перед глазами, и силы оставили ее. Она услышала еще короткий хихикающий смех Найджела, но он, казалось, шел откуда-то издалека и вдруг резко оборвался. Затем хватка на ее плечах ослабела, и она упала… Она падала сквозь целые мили звучащей эхом темноты из окна… Нет, не из окна… Вдоль стены. Подземной стены. Глубокой и холодной черной стены, где была глубокая черная вода, в которую ее бросили…

Вода заполняла ей глаза и нос, и рот, она захлебывалась в ней, и что-то обожгло ей горло и заставило откашляться и очнуться. Она бешено отмахивалась руками, пытаясь плыть и держать голову над водой, ее рука что-то нащупала и неистово ухватилась за это что-то.

Голос, от которого ее голова отвратительно заболела, воскликнул:

– Эй! Послушайте! Отпустите мое ухо!

И она с огромным усилием открыла глаза и обнаружила, что смотрит на Ларри Даулинга.

Мистер Даулинг, который тоже выглядел так, словно ему пришлось поплавать, деликатно массировал левую сторону головы, держа в другой руке капающий кувшин для воды, содержимое которого он явно вылил на Дэни.

Она таращилась на него, смаргивая воду из глаз и удивляясь, почему он оказался здесь и где она сама находится. Все было абсолютно непонятно, за исключением того, что каким-то образом он спас ее, не дав ей утонуть.