Смерть Вазир-Мухтара

- Рябит, - сказал Фаддей, задрожав, - рябит чего-то, Леночка, в глазах - прочти-ка. Я очки не знаю куда дел. Леночка взяла листок, прочла, задохнулась. - О Gott, du barmherzlicher! Alexander ist tot!(1) Она покраснела, взглянула на Фаддея грозно и не узнавая его и всхлипнула. - Очки вот, - лепетал Фаддей, - забыл и не вижу. Он повозился, покружился по комнате, нашел очки и еще раз прочел. Перед ним лежала корректура его романа и официальная бумага о смерти А. С. Грибоедова - для напечатания в "Северной пчеле". - И вот не понимаю, милый друг Леночка, как это так, без предупреждения... Как это возможно так делать? Но Леночка ушла. Тогда он смирился, сел за стол, вспотел сразу и нахлюпился, стал жалок. Посмотрел на корректуру своего романа, который собирался отправить Грибоедову для критики, - и сдался - так, как когда-то сдавался русскому офицеру. - Ах ты, боже мой. И почитать некому - роман выходит, - и вдруг ему стало жалко себя. Он поплакал над собой. - Родился-то когда? Когда родился? - захлопотал он. - Батюшки! хлопнул он себя по лысине. - Писать-то как? Не помню! Убей меня, не помню. Лет-то сколько? Ай-ай! Тридцать девять, - решил он вдруг. - Помню. Нет, не помню. И не тридцать девять, а тридцать... тридцать четыре. Как так? - И он испугался. - Траур, - вскочил он, - траур надеть. На весь дом траур налагаю. На всю Россию надеть, - и струсил, спутался, опять сел за стол. - Сообщить... Гречу. - --------------------------------------(1) Милосердный боже! Александр умер! (нем.) Но уже звонок раздался в парадной. Входили к нему Греч, Петя Каратыгин, важные. Фаддей обиделся, что они раньше узнали. Но когда увидел важное лицо Пети и горький рот Греча, - он встал, и слезы обильно полились безо всякого предупреждения по его лицу. Потом сразу прекратились, и он очень быстро стал говорить: - Вот, четырнадцатое марта. Вот годовщина-то. Ровно год назад привез трактат Туркменчайский, и вот - четырнадцатого марта - известие. Того же самого числа. Врагов торжество не страшно-с, - говорил он о каких-то врагах, чуть ли не о своих собственных. - Есть люди, которые живут по правилу:

Гори все в огне, Будь лишь тепло мне!