Смерть Вазир-Мухтара

Когда в душе твоей сам бог возбудит жар К искусствам творческим, высоким и прекрасным. Они тотчас: разбой, пожар. И прослывешь у них мечтателем! Опасным! Мундир! Один мундир!

Он проговорил стихи шепотом, с жаром и отвращением. И вдруг лег на шинель и добавил почти спокойно:

- А впрочем, он дойдет до степеней известных - Ведь нынче любят бессловесных.

Берстель усмехнулся. Кожевников скосил на него глаза и прищурился: - Я вам, видно, смешон кажусь, Александр Карлович? Его передернуло. - Вовсе нет, Нил Петрович, я молодость всегда люблю. Но я комедию господина Грибоедова вовсе не так уж высоко ставлю. Кожевников смотрел во все глаза на пятно, которым была в полутьме голова Берстеля. - Я полагаю, что Чацкой напрасно все это на балу говорит. На балу люди танцуют, и он истинно неуместен со своей проповедью. Он ведь тоже в бальном наряде. И притом им движет уязвленное самолюбие. - Но ведь это же лишь внешность, Александр Карлович, - сказал удивленный Кожевников. - Нет, полагаю, не только внешность. Мундир, говорите вы. Так мундир та же внешность. Вы ведь на него разгневались, Нил Петрович, более из-за позлащенного мундира, а не только почему он стоял на террасе. - Я не понимаю вас, Александр Карлович. - Кожевников действительно не понимал. - Я только говорю, что если вы Чацкого по бальному наряду не судите, так зачем вы его автора судите по позлащенному мундиру? Берстель закрыл глаза. - А как вы сами судите, Александр Карлович? - робко спросил, глядя на старое, серое пятно Берстеля, Кожевников. - Я так сужу, Нил Петрович, - отвечал, не открывая глаз, Берстель, что, не зная господина Грибоедова близко, я о нем по справедливости и судить не могу. А теперь нам нужно спать, потому что скоро пробьют зорю. И Кожевников скоро заснул, глубоко и спокойно. Берстель же кряхтел, ему не спалось, он выкурил еще одну трубку, потом долго смотрел на серое полотно палатки, и она казалась ему парусом на корабле, и корабль останавливался, и снова плыл, и опять останавливался, и так без конца. И все складывалось в знакомую и давно забытую латынь, похожую на монашескую молитву:

О navis! Referent in mare te novi Fluctus. О quid agis! fortiter occupa Portum(1).

Потом корабль остановился. Берстель заснул.

17

В это утро суворовским маршем через лесистые горы шли к Ахалкалакам войска. И с ними шел начальник траншей, полковник Иван Григорьевич Бурцев. В это утро проснулся желтый, как лимон, Родофиникин и плюнул в плевательницу. Секретарь, изведя деньги, доносил из Тифлиса: дела Кастелласа превосходны, и он фабрик не продает. Сведения Грибоедова оказались ложны. В это утро Абуль-Касим-хан сидел над донесением Аббасу-Мирзе. В это утро Нина проснулась в маленькой комнате. Сашка в это утро проснулся не в своей комнате, а в девичьей. В это утро приехал в Тифлис доктор Макниль. Грибоедов долго спал в это утро.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1