Смерть - величайший обман

Маленький Джо сидел во дворе под деревом, когда услышал крик матери из дома:

- Джо, чем ты там занимаешься?

- Ничем, мам, - ответил он.

- Ничем? А ну, Джо, говори честно: что ты там делаешь?

- Я ведь уже сказал - ничего.

- Не лги мне! Говори, чем занимаешься!

Тогда Джо глубоко вздохнул, поднял камень и бросил перед собой.

- Я бросаю камни, - ответил он.

- Я так и думала! Ну-ка, прекрати немедленно!

- Господи, - сказал себе Джо, - уже нельзя просто посидеть и ничего не делать.

Чем-то нужно заниматься... никто не поверит... никто не поверит, когда я говорю, что Вималкирти ничего не делает, он просто есть.

Я слегка забеспокоился, когда у него началось кровоизлияние, и попросил врачей-санньясинов помочь ему оставаться в теле по меньшей мере семь дней. У него все так прекрасно получалось... и вдруг так все резко прекратить, когда работа еще не завершена... он был очень близко - небольшой толчок, и он обрел бы вечность.

Я много думал об искусственных методах поддержания жизни. Сейчас Вималкирти подключен к аппарату искусственного дыхания. Без него смерть наступила бы в тот же день; он был практически мертв. Без методов искусственного поддержания жизни он обрел бы другое тело, выбрал бы другую мать. Но в таком случае ко времени его следующего воплощения меня здесь уже не будет. Кто знает, удастся ли ему найти учителя, да еще такого сумасшедшего, как я? Наладив тесные отношения с одним учителем, ты уже не сможешь повторить то же с другим. Твои отношения с ним будут поверхностными, обыденными, мертвыми!

Вот почему мне хотелось, чтобы он еще побыл здесь. И вот вчера вечером он смог это сделать: он смог перейти границу между действием и бездействием. То "нечто", что еще было в нем недавно, теперь исчезло. Теперь принц уже готов к уходу, теперь нам можно попрощаться с ним, теперь мы можем веселиться, теперь мы можем пожелать ему счастливого пути.

Пусть счастливым будет его путь! Проводим его с танцем и песней!

Вот что произошло между нами, когда я пришел повидаться с ним. Я стоял возле него с закрытыми глазами: он был безмерно счастлив. Его тело уже невозможно было оживить. Хирурги, нейрохирурги и другие доктора проявляли беспокойство; они все время задавали вопросы, желая узнать о моих намерениях; они хотели знать, почему я настаиваю на том, чтобы он оставался в теле, ведь в этом уже не было никакого смысла. Даже если он выжил бы каким-то чудом, все равно его мозг уже никогда не смог бы нормально функционировать. А мне не хотелось, чтобы так и было; на самом деле тогда уж лучше умереть.

Врачи недоумевали, почему я упорствую в том, чтобы его жизнь поддерживалась аппаратами искусственного дыхания. Несколько раз останавливалось его сердце; его работу приходилось вновь восстанавливать с помощью медицинских средств. Вчера начали отказывать его почки; его череп был продырявлен - внутри была огромная опухоль. Эта напасть оказалась врожденной; рано или поздно так должно было случиться, ибо опухоль была запрограммирована.

Но Вималкирти прекрасно справился с задачей еще до болезни он максимально приблизился к состоянию блаженства. Оставалось совсем немного, и вот вчера вечером он достиг просветления.

Вчера вечером я сказал ему "Вималкирти, сейчас ты можешь отправляться в Вечность. Я благословляю тебя".

"Ура-а-а!!" - закричал он от восторга.

"Погоди кричать "Ура!", я расскажу тебе одну историю":

Однажды к лягушке пришла ворона и сказала:

- В раю устраивается большая вечеринка! Лягушка открыла рот и проквакала:

- Ура-а!

Ворона продолжала:

- Там будет отличная еда и напитки!

Лягушка ответила:

- Ура-а-а-а!

- Там будет много прекрасных женщин; там будут играть "Роллинг Стоунз"!

Лягушка еще больше открыла рот:

- Ура-а-а-а-а!

Но здесь ворона добавила:

- Но туда не пустят тех, у кого большой рот!

Лягушка плотно сжала губы и пробормотала:

- Бедный крокодил! Он будет разочарован!

Вималкирти просто великолепен. Ему уже не нужно возвращаться в тело; он уходит пробудившимся, он уходит в состоянии будды.