Смерть внезапна и страшна

С неторопливой улыбкой Бек протянул ей руку через стол и взял ее ладонь в свою. Если врач и догадался, что попечительница опасалась, не он ли убил Пруденс, то не стал об этом говорить. Как не стал и спрашивать, почему она не сообщила полиции о той операции. Она бы ответила ему: потому что пылко любит его… до боли. Но подобные мысли лучше оставить невысказанными. Они оба понимали это. А все прочее не нуждалось в словах. Руки их соприкасались несколько минут, они молча глядели друг на друга через стол и улыбались.

* * *

Рэтбоун вошел в зал суда раскаленным добела. Ловат-Смит томился за своим столом, стараясь смириться с поражением. Он поглядел на своего соперника с интересом, увидел выражение его лица и встрепенулся. Обвинитель перевел взгляд на скамью подсудимых. Сэр Герберт стоял, чуть улыбаясь, всем своим видом выражая спокойную уверенность – не вульгарное предвкушение победы, а просто убежденность в ней.

– Мистер Рэтбоун? – Судья Харди вопросительно поглядел на адвоката. – Готовы ли вы завершить ваше слушание итоговым аргументом?

Оливер заставил себя говорить самым невозмутимым тоном:

– Нет, милорд. Если суд не будет возражать, я хотел бы вызвать еще одного-двух свидетелей.

Харди казался удивленным, а глаза Ловат-Смита расширились. На скамье для публики послышался слабый шорох, кое-кто из присяжных нахмурился.

– Ну, если вы полагаете, что это необходимо, мистер Рэтбоун… – с сомнением в голосе проговорил судья.

– Да, милорд! – проговорил защитник. – Я хочу, чтобы моему клиенту был объявлен правильный приговор.

С этими словами адвокат посмотрел на скамью подсудимых и увидел, как улыбка на лице Стэнхоупа на какую-то долю секунды померкла и крошечная морщина залегла между его бровей… Но ненадолго. Улыбка вернулась, и хирург с уверенностью и пренебрежением встретил взгляд Оливера – это знали они оба.

Уилберфорс с любопытством глядел то на Рэтбоуна, то на скамью подсудимых, чуть привстав из-за стола.

– Я бы хотел вызвать доктора Джеймса Кантрелла, – отчетливо проговорил адвокат.

– Вызываю доктора Джеймса Кантрелла, – проговорил привратник громким голосом.

Юный лекарь явился через несколько секунд, как и подобает. Это был длинный и тощий человек. Его подбородок и горло были в пятнышках крови – бреясь второпях, он порезался. Джеймс был практикантом, и карьера его еще только начиналась.

Он принес присягу, и Оливер приступил к долгим подробным расспросам о безупречном профессиональном поведении сэра Герберта. Присяжные сердились, Харди тоже не скрывал гнева, но обвинитель следил за этим диалогом с неподдельным интересом. Что же касается подсудимого, то улыбка, казалось, прилипла к его губам.

А Рэтбоун продолжал задавать вопросы, чувствуя всю нелепость такого поведения. Он почти ни на что не надеялся – просто старался предоставить Монку то время, в котором детектив нуждался.

* * *

Эстер договорилась, чтобы одна из сестер подменила ее на дежурстве, обещав расплатиться с нею удвоенным количеством часов, и уже в шесть утра встретилась с Уильямом в его квартире. Следовало использовать каждую минуту: трудно было сказать, как долго продержится Рэтбоун.

– С чего мы начнем? – спросила девушка. – Я все думала об этом и, признаюсь, теперь не ощущаю прежнего оптимизма.

– А я никогда не испытывал особого оптимизма, – яростно огрызнулся Монк. – И уверен лишь в том, что не собираюсь позволить этому сукину сыну уйти безнаказанным. – Он тускло улыбнулся своей гостье, но его улыбка не давала тепла – для этого сыщик был чересчур разгневан. Зато она донесла до мисс Лэттерли нечто более глубокое – полное доверие, абсолютную уверенность в том, что она понимает и без всяких объяснений разделяет его чувства. – Стэнхоуп не давал объявлений и не рекламировал своего дела. Значит, где-то есть человек – скорее всего, женщина, – который занимался этим. Хирург принимал только состоятельных женщин, а это значит – светских. Не знаю, из старого или нового…

– Скорее из старого дворянства, – сухо перебила его Эстер. – Новое торговое общество происходит из верхних слоев рабочего класса, наделенных социальными амбициями, – как Ранкорн, например. Их мораль обычно весьма строга. Ею пренебрегают, лишь твердо зная, насколько можно забыть про приличия, как далеко можно зайти без последствий. Если такие нуждаются в абортах, то, вероятнее всего, потому, что считают невозможным справиться с излишним числом детей.

– Но бедным женщинам из бедных семей вырастить много детей еще труднее, – нахмурился детектив.

– Конечно, – согласилась мисс Лэттерли. – Но они едва ли могут позволить себе услуги сэра Герберта. Скорее всего, такие женщины обращаются к услугам всяких бабок на окраинах.

На лице Уильяма проступило раздражение на собственную глупость, но не на Эстер. Сыщик стоял возле камина, оперевшись ногой на решетку.

– И каким же образом светская леди будет подыскивать себе такого врача? – спросил он.

– Начнет расспросы, – сказала мисс Лэттерли задумчиво. – Вот только к кому она посмеет обратиться?..

Монк молча ждал, что скажет его собеседница. А та размышляла вслух: