Смерть во Имя Жизни. Роман. Рассказы

Интуиция мне подсказывала, что я очутился здесь не просто так по чистой случайности. Что-то или кто-то намеренно привёл меня сюда. Я шёл на чей-то зов, и звучал он в моей голове и извне одновременно, и это были не слова, а совсем иное, непонятное ощущение, которое невозможно объяснить, а можно только пережить. Из широкой прихожей я вошёл в гостиную, заставленную китайскими фарфоровыми вазами, статуэтками из серебра и бронзы, раритетными книгами, и обставленную так тесно, что яблоку не нашлось бы места для падения. Пока я озирался по сторонам, рассматривая знакомые предметы, двери, ведущие в рабочий кабинет отца, распахнулись сами по себе и перед моим взором прорисовались два силуэта, окутанные лучами яркого солнца. Войдя в комнату, я узнал в них своих пропавших без вести родителей.

Детское чувство неизмеримой радости внезапно нахлынуло на меня при их виде. И я бросился к ним навстречу, осознавая, что я очутился в теле вовсе не взрослого почти тридцатилетнего мужчины, а двенадцатилетнего подростка. Я возвратился в тот возраст, когда видел их в последний раз, но сейчас они передо мной явились живее всех живых, словно никуда и не пропадали. Если это был сон, то хотел бы я, чтобы он длился вечно.

Отец, как всегда, предстал в своём излюбленном строгом классическом костюме (каким я его больше всего и запомнил) и с зачёсанными назад чёрными, как уголь, волосами, и пронзительными, как сама летняя южная ночь, глазами, держался строго, сдержанно и внешне мало проявлял эмоций, хотя я знал, что он сильно переживал в глубине души, но просто по характеру своему не умел проявлять это. Так его воспитали, поэтому лишь пожал мне руку и слегка приобнял, похлопывая по плечу, как это он любил делать. Мать же, напротив, не скрывала своих чувств: она долго обнимала, целовала, поглаживала меня, прижимая крепко к груди, и не желала выпускать из своих тёплых и нежных объятий. Слёзы, не переставая, текли из её больших голубых глаз, русые волосы небрежно рассыпались по плечам и дорогой парфюм опьянил меня своим неземным ароматом. Наконец, мы неохотно освободились из своих объятий и немного отстранились, чтобы лучше друг друга разглядеть. Какое-то время, они оба смотрели на меня взглядами, полные любовью и грустью, понимая все мои страдания и лишения, что я пережил, потеряв их в самый сложный период своего возраста.

– Мы знаем, о чём ты думаешь, сын, – начал первым отец – но прошу не вини нас и не кори себя в случившемся. Ты сам понимаешь, чему быть, того не миновать. Того, чему суждено случиться, невозможно избежать.

– Я просто хочу знать правду, – ответил я с оттенком подросткового протеста в голосе. – Правду о том, что случилось с вами. Правду о том, кем или чем я становлюсь или уже стал. И не эта ли есть семейная тайна, которую вы мне так и не раскрыли?

В тот момент я не являлся взрослым человеком, а предстал подростком, и соответственно вёл себя как подросток – весь переполненный эмоциями, чувствами негодования и боли, ели-ели сдерживаясь, чтобы не разреветься.

– Мы потомственные Бернаусы, – вступила в разговор мать, приблизившись ко мне и взяв мои руки в свои. Это всегда действовало на меня успокаивающе, и она знала, как обуздать мой бурный нрав – что можно перевести с древнего магического языка (который тебе придется выучить) как колдун, волшебник, маг, чародей и тому подобное. В этом есть как положительные, так и отрицательные стороны. Сила, который ты уже обладаешь, делает тебя богом среди людей. Ты способен вершить судьбами мира, видеть мгновения будущего, управлять всеми стихиями, но плата за это слишком высока: никто из Бернаусов не доживал до старости. Каждому из них суждено умереть в молодом возрасте. Длительность жизни зависит от времени приобретения силы. Чем раньше ты овладеваешь ею, тем меньше лет тебе будет отпущено временем на жизнь.

Минутное молчание воцарилось между нами. Мне понадобилось немного времени, чтобы пережевать услышанную информацию. Я просто не верил своим ушам.

– Но если я этого не хочу, могу ли отказаться, отречься от своей сущности? – наконец, я прервал безмолвье.

– Не борись против того, кто ты есть от природы, но сопротивляйся тому, кем тебя хотят сделать искусственным путём. Тебе дан этот дар, так воспользуйся им, а что касается смерти, то умирать придётся всем рано или поздно – отец не изменил своей манере казаться строгим родителем, хотя я догадывался, какая внутренняя борьба кипела в нём.