Смерть во спасение

Шешуня, присутствовавший на встрече с послами, посмотрел на князя и усмехнулся:

   — У тебя борода уже седая, княже, не замечал?

   — Сам-то себя в зерцале видел?

   — Да я-то давно гнилой пень, тут уж и говорить нечего! — вздохнул таинник.

   — Как там наша княжна поживает? — помолчав, неожиданно вопросил Ярославич.

   — Обзаводится скарбом помаленьку, живёт скромно, ходит в церковь. Воевода изредка её навещает. Но ликом постоянно грустна, задумчива. Несколько раз я встречал её рядом с вашим теремом. Подойдёт, посмотрит на него и идёт дальше. Я даже как-то хотел окликнуть её, но не осмелился... Что-то мучает княжну, не пойму только что...

Князь внимательно его слушал, сам сделавшись грустным и задумчивым.

   — Ты в роли свата никогда не выступал? — спросил он.

   — Не приходилось.

   — Попробуй, вдруг получится, — улыбнулся Александр.

   — Возьми людей посановитей для такого дела, — посоветовал Шешуня. — Хотя бы того же Гавриила Алексина...

   — Я шума не хочу. Вовсе ни к чему, чтоб весь Новгород знал. Тут, к счастью, и невеста сирота.

   — С сыновьями-то говорил? — поинтересовался Шешуня.

   — Не им же жить, а мне.

   — Хотя бы с Василием поговори, он у тебя парень взрослый и нрав дедов имеет.

   — Поговорю.

Александр не сразу затеял столь деликатное обсуждение, но как только узнал, что княжна с радостью согласилась стать его женой, тотчас призвал сына. Однако первый же разговор неожиданно перерос в ссору. Сын наотрез отказался принимать молодую мачеху в доме, заявив, что, кроме матери, для него никого больше не существует.

   — Я не требую, чтобы ты полюбил её, как мать, но ты должен будешь уважать её и слушаться...

   — Нет! — выкрикнул Василий.

Князь помрачнел, налился гневом, по привычке нервно заходил по горнице.

   — А коли уж так тебе приспичило и нужна баба для утех, то вон среди дворни немало молодух, любая с радостью исполнит все твои прихоти, — зло усмехнулся сын.

   — Замолчь! — вне себя рявкнул Ярославич, замахнувшись на первенца кулаками. — Замолчь, или я зашибу тебя.

Василий побледнел, но испуганно-дерзкого взгляда не отвёл.

Отец рухнул на лавку, сжал голову руками. Недели две назад, почти сразу после отъезда папских кардиналов, у него вдруг заломило в висках. Александр испугался, вспомнив адовы муки матери, позвал лекарей, но те успокоили, заявив, что многие точно так же мучаются, приготовили отвар, князь попил его, и боли прекратились. С той поры он постоянно держал целебный настой в своей светёлке, и вот болезнь снова напомнила о себе.

   — Что с тобой, отец? — переполошился сын.

   — Принеси горького отвара, у меня в ложнице кувшин стоит...

Василий сбегал, принёс кувшин, князь осушил его наполовину.

   — Я люблю её, понимаешь? — прошептал он.

   — Нет, не понимаю, — насупившись, упрямо произнёс Василий.

В разгар собственных предсвадебных торжеств пришло приглашение на свадьбу от Андрея. Тот одну свадебную «кашу» у тестя в Галиче уже справил, о чём Александра даже не известил, и теперь приглашал на другую — владимирскую.

   — Не поеду, — тотчас заявил новгородский князь.

   — Ну как это, брат же он тебе и великий князь! — возразил Шешуня.

   — Скажусь больным. Он же из вежливости, чтоб молве угодить, меня приехать просит, а в душе только и молится о моей кончине! — распалился князь.

   — Типун тебе на язык, Ярославич! — осерчал таинник. — Разве можно такое про родного брата!

   — А то ты не знаешь!

Они помолчали. Упрямство князю передалось от отца. Того тоже переубедить в чём-то было трудно.

   — Одно дело обиды, размолвки, на то есть и свои причины...

   — Какие?

   — А Гундарь тебе ничего не рассказывал?

   — О чём?

Шешуня тотчас пожалел, что заикнулся об этой истории. Но Александр уже мёртвой хваткой вцепился в него, и таинник всё ему выложил: как Ярослав влюбился в мордовскую княжну, а Феодосия возгорелась ревностью да наслала на неё тайных людей Гундаря. Те соперницу княгини умертвили, а сына кормилица спасла.

   — Андрей-то о том с младых лет ведал. Теперь чуешь, откуда и все распри ваши?

Александр на мгновение задумался.

   — Но я-то тут при чём? — не понял он. — А обсуждать отца с матерью, кто прав да виноват, не хочу и не буду. Мать, коли уж на то пошло, понять можно. У неё двое детей на руках, а муж другую завёл, разлучницу.

   — Да это понятно...

   — А я с таким же успехом могу и поныне Андрея ненавидеть за то, что он раньше срока свёл матушку в могилу, — посуровел Ярославич. — С отцовской измены и начались те страшные головные боли, что свели её в могилу!

   — И всё же я бы съездил, — без особого напора промолвил таинник. — Что ни говори, свадьба бывает раз в жизни. А вы всё же братья, а не враги.

Казалось, свадьбу великого князя справлял весь Владимир. По городу носились разнаряженные тройки с бубенцами. Андрей выкатил на площадь несколько бочек с мёдом и пивом, угощая всех, кто желал поздравить своего благодетеля и защитника. Для приглашённых было выстроено отдельное гульбище, которое украсили зелёными ветками и цветами.

Александр приехал накануне вечером, встретился с братом. Они радостно обнялись, расцеловались, словно и не было никаких ссор прежде.

   — Как в Галиче отпраздновали? — спросил новгородец.