Смерть воды и огня

Ей и в голову не приходило, что от такого излишества ей может стать дурно. И, видимо, природа задумала её на удивление крепкой, если после восемнадцати (!) пирожных у неё даже слабой дурноты не возникло. Правда, в какой-то момент она заволновалась, не отзовется ли это пиршество лишним весом в теле, и не начнет ли её фигура расползаться так, что потом и месяцем усердных тренировок её не выправишь... На следующее утро она стояла, раздевшись донага, перед большим зеркалом, и тщательно вглядывалась. Ей вообще нравилось рассматривать себя: она знала, что она красива, очень красива, и её радовало, что её тело является таким совершенным инструментом. Да, таким совершенным, что перестаешь воспринимать его как кусок уязвимой плоти, видишь в нем идеальное орудие убийства, и наслаждаешься этим. А в тот раз она наслаждалась особенно потому что нигде, ни на животе, ни на бедрах, ни на плечах, ни на груди нельзя было разглядеть хоть самую малюсенькую новую складочку, хоть самый слабый намек на лишнюю капельку жира. Все пирожные превратились в чистую энергию, стали для неё тем ракетным топливом, на котором она могла с новыми силами нестись к цели.

Да, природа и в этом плане сработала безукоризненно, выпуская её в мир. Если она и изменилась с тех пор, то совсем немного: девичья хрупкость уступила место округлым формам, присущим достигшей своего расцвета женственности. Полнее стали плечи и грудь, бедра и лодыжки - крепче, но от этого вовсе не появлялось ощущения, будто её фигура потяжелела: она оставалась такой же легкой, ладной и точеной, и наработанная ей сила не тянула её к земле, будто борца-тяжеловеса, а, наоборот, будто помогала преодолевать силу земного притяжения. Когда она шла своей упругой - и, порой, чуть стремительной для женщины - походкой, то, казалось, она вот-вот вспорхнет.

Она заметила, что официант, несмотря на всю свою вышколенность, метнул на неё заинтересованный взгляд: ну и красотка, которая не боится перебирать сладкого... И мысленно отругала себя за свою слабость. Нет, на удивление официанта ей было наплевать. Но о её пристрастии к сладкому знали слишком многие. Достаточно официанту обмолвиться про странную блондинку-сластену, которую он вчера обслуживал - и мало ли куда дойдет слух. Шанс, конечно, минимальный - но настолько сейчас все было напряжено, и настолько все висело на волоске, что любая мелочь могла сыграть свою роль. Так что не стоило бы привлекать к себе лишнее внимание, даже в этом. Правда, в Москве ей оставалось находиться меньше суток - если все сложится нормально - но в таких делах и сутки бывают слишком большим сроком...

Ладно, подумала она, в конце концов, она выбрала ресторан, в котором никогда прежде не бывало, и где никому не придет в голову её искать - даже если известно, что она в Москве. Сейчас её больше занимало другое.

Американец подцепил блондинку, чтобы остаться с ней на всю ночь. И не в своем номере, а на её квартире. Случайность это или нет? Можно ли допустить, что американец не хочет оставаться на ночь в своем номере - даже не один? Да, это не только можно, но и нужно допустить, потому что маршрут американца - Нью-Йорк-Богота-Лондон-Москва-далее Милан - вполне определенно доказывал: он в игре! Из Нью-Йорка началось движение её противника. В Боготе её противник оставил первый труп. Лондон был для него самым удобным местом для броска в Россию. Но почему он не переделался в русского, которому итальянцы отказали в визе? Или решил, что ему лучше оставаться американцем - и скрывать свое знание русского языка, потому что и она, и другие заинтересованные лица будут искать своего врага среди тех прибывших из Лондона, кто отлично говорит по-русски? Что ж, в таком случае, это и впрямь неожиданный ход! Чем активней он тычет всем в глаза, разудалым своим поведением, что по русски он ни бум-бум (ну, может, знает "матриошка" и "на здоровье"), тем меньше его принимают в расчет.

Есть и другой вариант: мистер Николас Джонсон гонится за тем же врагом, что и она. И, возможно, он и есть тот самый связной из Нью-Йорка, которого она безуспешно дожидалась...

Но тогда почему он не вышел на связь? Боится чего-то? Боится её засветить, зная, что за ним следят?

При обоих вариантах, он просто должен сегодня ненадолго вернуться в свой номер, выключив для этого свою пассию - спиртным или снотворным, не имеет значения. Он - из тех, кто предпочитает идти навстречу опасности. Если он ожидает, что ночью его могут попытаться убить - он поставит засаду убийце.

Кого он будет ждать? Богомола? Или их общего с Богомолом противника?

Очень скоро она все узнает. Потому что сегодня ночью она обязательно вернется в гостиницу и возьмет под наблюдение номер американца. Она тоже из тех, кто принимает вызов!

Тем более, что, если американец - её союзник, вольный или невольный, то он недооценивает их общего врага. Тот будет готов к ловушке - и нанесет удар там и тогда, когда мистер Джонсон будет меньше всего этого ждать.