Смерть воды и огня

— Так я и говорю тебе, санобич всех раздери, что этот твой начальник, санобич, заслуживает, санобич, того, чтобы за все на нем отыграться. Я бы такую милочку как ты на руках носил, санобич, а не заезжал придирками. Верно?

— У тебя есть, что предложить? — осведомилась девка.

— Разумеется! — мистер Джонсон хитро подмигнул ей. — Знаешь, как одна моя знакомая, там, в Нью-Йорке, отплатила за все своему начальнику?

— Ну?

Американец наклонился прямо к её уху и что-то зашептал, с самым довольным видом. То есть, это для всех присутствующих было «что-то», а я вполне ясно расслышал:

— После работы, когда все уходили, она оставалась якобы доделать кое-что, а на самом деле к ней приходил её бойфренд и они трахались на столе начальника… Представляешь, на столе этого аккуратиста, который, санобич, из-за лишней пылинки поднимал хай и морщился так, будто ему шило в задницу воткнули! А один раз они сделали это во время обеденного перерыва, прямо, можно сказать, за спиной у её начальника. И ты бы знала, как они использовали его кресло!

— Ты хочешь сказать?..

— Вот-вот! — мистер Джонсон расцвел в улыбке — или, вернее сказать, ощерился в улыбке, настолько плотоядной эта улыбка у него получилась. — И с тех пор она перестала бояться начальника. Он вызывает её для разноса, из-за того, что она запятую не так поставила или ещё какую-нибудь «блоху» упустила в важном документе, а она глядит на его стол, где у него так тщательно и чистенько разложены бумажка к бумажке, все уголок к уголку, вспоминает, что они ночью творили на этом столе, и её смех разбирает, она еле сдерживается. Он распекает её, а ей как с гуся вода! Он, видно, это почувствовал, потому что перестал драить её так, как драил других сотрудников. Она говорит, ей даже скучно стало немного, потому что пропала в её жизни эта… перчинка.

— И этим её бойфрендом был ты? — осведомилась девка.

— Нет, — американец вздохнул и покачал головой. — Не буду врать, не я. Я был просто её другом, которому она обо всем рассказывала. Но, не скрою, мне все время хотелось попробовать, настолько вкусно она об этом рассказывала.

Блондинка поглядела на него с той иронией, за которой чаще всего прячется готовность уступить — прежде всего, собственным желаниям.

— И ты хотел бы попробовать это со мной?

— А ты была бы против? — вопросил американец. — По-моему, санобич, мы с тобой — люди взрослые и знающие, чего хотим. И пара из нас получится идеальная, а?

— Пара на одну ночь? — кисло усмехнулась блондинка. — За кого ты меня держишь?

— За самую сногсшибательную курочку в Москве! — ответил мистер Джонсон. — А может, и во всей России. А может, и во всем мире. Ты не думай, я не пристаю ко всем попало. Но ты… — он опять понизил голос до самого тихого шепота. — Если хочешь знать, ты из тех редких, очень редких девок, которым стоит взглянуть — и у мужика все встает. Есть в тебе это… не жар тела, это было бы слишком просто, а вот такая сокрушительная сексуальность, которая и мертвого из гроба поднимет, если на него пойдет твоя, эта, волна…

— Что ж… — блондинка размышляла, скорее для виду. — Ключи от конторы у меня с собой, ведь я все отпираю и запираю, прихожу первой и ухожу последней… А сплясать ламбаду на столе шефа было бы чем-то новеньким.

— Так поехали? — оживился американец. — Я возьму шампанского или чего ты хочешь. Завернем по пути в ночной супермаркет — и вперед! Навстречу самому сладкому мщению в твоей жизни! — расхохотался он.

Я уже доел все заказанное и решил, что мне пора удаляться. Чтобы не кидаться сломя голову вслед за американцем и его пассией, это выглядело бы слишком заметным. Недовольно поглядев на часы — мол, деловой партнер опаздывает, а больше я ждать не могу — я поправил бумаги, закрыл «дипломатик», вышел на улицу и, остановившись возле своей машины, закурил.

Американец и блондинка появились минут через пятнадцать. В руке у американца был объемистый пластиковый пакет — насколько я понял, они загрузились шампанским и прочим прямо в гостинице, в одном из тех маленьких роскошных «шопов», в которые превратились в наши дни бывшие филиалы «Березки» при бывших интуристовских заведениях. Я сел за руль и стал наблюдать, как они договариваются с частниками, дежурившими почти у дверей. Переговоры шли буквально несколько секунд: американец не торговался и дружелюбно махнул рукой первому же «возиле».

Я опять включился на прослушивание.

— Ленинский проспект, да? — переспросил водитель.

— Да, — сказала блондинка. — Чуть дальше Ломоносовского. Я покажу, где остановиться.