Смерть воды и огня

— Так, задремал, — ответил я. — А вы что хотите? Домой добраться?

— Вот именно! — сказала Лариса. — Будь добр, свези в Отрадное.

— В Отрадное? — поразился я. — Нашли ближний свет! Я… если хотите знать, я потому и взял паузу, что катаюсь с самого утра. Думал, вздремну немного, чтобы освежиться, на ближайшем крупном перекрестке возьму последнего ездока, которому ехать недалеко — и домой! Так что в Отрадное ехать — другого ищите!

— А чего ты так вкалываешь? — осведомилась Лариса. — Деньги нужны позарез?

— Позарез, — кивнул я.

— Так вот тебе и случай подзаработать! Этот… — она кивнула на мистера Джонсона, — он американец. По русски ни бум-бум, а денег куры не клюют, платит не скупясь. Так что тебе одна эта поездка выйдет как пять других. И вообще, не жлобись, не позорь перед иностранным гостем нашу столицу!

Я опять поглядел на мистера Джонсона. Тот глуповато ухмыльнулся и пощелкал пальцами, как бы давая мне понять, что пусть я только цену назову.

— Небось, зелененькими платит? — недоверчиво спросил я.

— Ими самыми, — подтвердила Лариса.

Я подумал ещё секунду — и согласился.

— Садитесь, поехали.

Они забрались на заднее сидение.

— И ещё просьба, — сказала Лариса, — тормознуть где-нибудь по пути у круглосуточного супермаркета.

— Сделаем, — кивнул я. — Этих супермаркетов нынче как собак нерезаных.

— А ты, сам-то, знаешь английский? — спросила Лариса.

— Так… — я пожал плечами. — В пределах школьной программы.

— То есть, никак?

— Ну, кое-что осталось, — я притормозил у светофора. — Например, уэлкам ту Москоу, — я сознательно утрировал акцент. Американец рассмеялся.

— Скажи ему, — обратился он к Ларисе, — что «добро пожаловать в Москву» несколько запоздало. Я здесь уже несколько дней.

Лариса перевела.

— Ну, тогда «гуд тайм ин Москоу», — откликнулся я.

— Что ж, — американец потрепал Ларису по колену, — благодаря тебе, у меня действительно в Москве «хорошее время». Но этого мы не будем ему переводить.

Скоро я остановился у попавшегося по пути фирменного круглосуточного супермаркета, и американец с Ларисой отправились загружаться. Отсутствовали они минут двадцать и вернулись с тремя большими пластиковыми пакетами, украшенными логотипом и рекламой супермаркета. Все три пакета были набиты под завязку. Насколько я понял, американец приустал от шампанского — из одного пакета торчало горлышко бутылки дорогого виски.

Они сложили пакеты в багажник, и мы поехали дальше.

— Когда ты улетаешь? — спросила Лариса.

— Через два дня, — ответил мистер Джонсон.

— И куда? Назад в Америку?

— Нет, — ответил он. — В Италию. И вообще, я прилетел сюда не из Штатов, а из Лондона.

Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы сдержать мгновенную дрожь в руках — иначе руль вильнул бы так, что машину занесло.

Мистер Джонсон в точности повторял маршрут Акличага и Черемшина!

А если к тому же он следует в Верону…

— «Итэли» — это Италия? — осведомился я, как будто только одно это слово и уловив из всего их разговора.

— Италия, — подтвердила Лариса.

— Чудесная страна! — вздохнул я. — С детства мечтаю там побывать! Для меня сами названия городов звучат музыкой — Рим, Венеция, Неаполь, Верона, Флоренция… Песня!

В зеркальце заднего вида я заметил, что при слове «Верона» мистер Джонсон чуть заметно вздрогнул и прищурил глаза.

Теперь я был уверен.

Лариса перевела американцу мои слова, и он рассмеялся.

— Скажи ему, что я еду как раз в один из городов его мечты.

Лариса передала мне это.

— Переведи ему, что я ему жутко завидую! — сказал я.

Лариса и это перевела. Надо сказать, по-английски она чесала неплохо.

Мистер Николас Джонсон опять рассмеялся — и, похоже, совсем успокоился, решив, что мое упоминание про Верону было чистой случайностью. И в самом деле, кто же не упомянет такой знаменитый город?

— Я бы тоже хотела оказаться с тобой в Италии, — сказала Лариса, прижимаясь к нему.

— Может быть, когда-нибудь… — добродушно ответил мистер Джонсон. Главное, что сейчас мы вместе, да?

— И сколько ещё мы будем вместе? — задалась вопросом Лариса.

— По меньшей мере, два дня, — пророкотал мистер Джонсон. — Если позволишь, я останусь у тебя до самого отъезда. И ночевать буду у тебя, а не в гостинице. Мы ведь очень славно проведем время, да?

— Это замечательно! — Лариса была в восторге. — Но ведь мне надо и на работу ходить…

— У меня тоже есть дела, — сказал американец. — Так что днем мы будем разбегаться, а потом… потом мы будем жить полной жизнью, так?

— Такой полной, что тебе улетать не захочется! — заверила Лариса, сияя от счастья.

— Мне уже не хочется! — отозвался американец, обнимая её за плечи своей лапищей.

Чего не хочется американцу, подумал я, так это возвращаться в гостиницу. Он явно чувствует какую-то опасность, какой-то подвох… И то, что он узнал, сунувшись в компьютер, укрепило его в мысли: его могут попытаться убрать… Но что ж такое он мог углядеть среди данных о людях, которые в последнее время ездили за рубеж от фонда Дурманова?