Смерть за добрые дела

Готовить любила с чувством и с толком, но в крайнем случае можно просто отбивные кинуть на сковородку. А пока жарятся, быстрый салат сварганить: айсберг, огурчики, моцарелла, руккола, помидорчики черри – тоже нормально. Когда Димка пришел на ароматы, спросила:

– Винцо у нас есть в погребах?

Не далее как вчера вели беседу о здоровом образе жизни, решив: употреблять будут только по особым поводам и выходным. Но ей нужно было снять стресс после морга.

Полуянов напоминать об уговоре не стал, открыл бутылочку чилийского.

Надя с удовольствием сделала первый глоток. Все, забудь! У тебя есть дом, любимый мужчина, вкусный ужин.

Но перед глазами продолжал маячить освежеванный труп с головой, запрокинутой на подставке-чурбачке. Перепуганные глаза Тошки. Давится, с трудом сдерживает рвоту, отчаянно молит:

– Можно я уйду? Пожалуйста!

Но она только усмехается:

– Нет, милый. Никуда ты не уйдешь. Мы еще даже не начинали.

* * *

Саню сегодня вызвала социальный педагог и снова потребовала признаться, откуда синяки.

– Да со льда все, Наталья Юрьевна, – горячо уверял он. – Я ж хоккеем занимаюсь, сами знаете: спорт жесткий.

– А на шее почему синева? Удушающий прием провели?

– Ну да.

– Разве ты без защиты играешь?

– Нету на шее защиты, – пробормотал.

Но щеки, почувствовал, заливает румянец.

А социальный педагог вкрадчиво сказала:

– Сашенька, я знаю больше, чем ты думаешь. И тебе только лучшего желаю. Если тебя кто-то обижает, нельзя терпеть!

– Кто меня в школе тронет? – усмехнулся он.

– Тем страшнее, что бьет тебя человек близкий.

– Никто меня не бьет.

– Понимаю, – вздохнула она грустно. – Не хочешь признаваться. Но мы ведь можем тебя защитить!

– Да какой толк от вашей защиты! – не выдержал Санька. – Пришлете комиссию. Будут чужие тетки в холодильнике рыться, смотреть, есть ли стол письменный. Так стол у меня есть. И сортир собственный. И икры в холодильнике трехлитровая банка.

Социальный педагог понурилась:

– Согласна. Государственная система не всегда совершенна… но я боюсь за тебя, понимаешь?

– Я смогу за себя постоять, – сказал он твердо.

А Наталья Юрьевна задумчиво сказала:

– Знаешь, есть такой сайт. «Кайрос». Говорят, там реально помогают. Все полностью анонимно. И люди серьезные. Попробуй. Вдруг получится?

* * *

Все подростки покуривают. Ольга и сама активно баловалась, когда ей было шестнадцать. Запугивания взрослых про грядущую зависимость и рассказы, что легкие почернеют, вообще не трогали. Наоборот: чем больше гоняли, тем сильнее хотелось нарушить правила.

В собственном воспитательном процессе дала зарок: глупых родительских ошибок не повторять. Антону, сыночку любимому, позволяла самому набивать себе шишки. Но с табаком примириться не могла никак. Не из прихоти – другого выхода не было.

В двенадцать лет у сына открылась астма, и врач особо предупредил: дым табачный ее течение многократно ухудшит. Ольга сначала думала: пугает, как положено докторам. Но почти каждый раз после того, как сын старательно зажевывал пепперминтом сигаретные ароматы, на него накатывал приступ. «Скорая», кислород, гормоны, иногда и больница. Мать умоляла:

– Да хоть пей, хоть по девкам ходи. А курить нельзя. Неужели сам не понимаешь?

Тошка хлопал роскошными бархатными ресницами:

– Ма-ам! Да я одну затяжку всего!

Обещал, конечно: больше не будет. Клялся, что осознал. Но вырывался вечером поболтаться с дружками – и снова повторялось. Даже если у сына приступа ночью не случалась, к утру Ольга от нервов, от ожиданий тягостных саму себя доводила почти до предынфарктного состояния.

Она и с детским психологом общалась, и к наркологу сына таскала. Все без толку. Окончательно не подсел, но за компанию покуривал регулярно.

Когда услышала про «Кайрос» и его методы, написала туда горячее, отчаянное письмо. На ответ особо не надеялась. У них на форуме столько серьезных бед, кому есть дело до неразумного, безвольного подростка? Но в тот же вечер ей позвонила женщина. Представилась Надей. Вопрос задала странный:

– Фильмы ужасов ваш сын смотрит?

Ольга усмехнулась:

– Смотрит. Но он у меня трусишка. Когда момент страшный, глаза зажмуривает.

– Это хорошо, – почему-то обрадовалась собеседница. И сразу новый вопрос: – А есть у вашего сына старший друг или родственник, чье мнение он уважает?

– Есть двоюродный брат. На пять лет старше, в МГИМО учится. Он Тошу от многих глупостей удержал. Но от сигарет отвратить никак не может.

– Отлично, – еще более довольным тоном отозвалась Надя. – Я берусь за ваше дело. Сыну ни слова. Дайте мне телефон брата и предупредите, кто я такая.

Ольга умирала от любопытства. Но сотрудники «Кайроса» категорически требовали прежде, чем кидать мольбу на их сайт, прочитать правила. Первым пунктом значилось: «Если к нам обращаетесь – значит, доверяете. А раз доверяете – не пытайтесь нас контролировать. Мы приложим все силы, чтобы помочь. Но метод будем разрабатывать сами. Пожалуйста, не задавайте вопросов, как и когда. Мы все равно не ответим».

Племянник – сколько ни пыталась Ольга вызнать – тоже ничего по делу не сказал.

Но вид имел хитрый. И очень встревоженный.

* * *