Смерть за наш счет (сборник)

— Я не помню… Осенью, скорее всего. Может быть, в октябре. Я не помню, честно… Да вы что, Леня не мог никого сбить! Он ездит всегда аккуратно, да он практически и не ездил на этой машине! Это какая-то ошибка, уверяю вас, — убежденно говорила Абрашина. — Да вы пейте чай, пейте! Леня никого сбить не мог.

— Девушка, к сожалению, погибла, — сухо прервал ее Гуров. — Так что вы подумайте и точно вспомните, когда вы подарили Леониду машину и когда он вам ее вернул.

Людмила сидела с широко раскрытыми глазами. Было непонятно, то ли она просто переживает услышанное, то ли действительно вспоминает, когда этот эпизод имел место. Окончательно разобраться в этом Гуров не успел — за дверью послышался шум. На повышенных тонах спорили мужчина и женщина. Гуров заметил, как побледнела Людмила — она узнала эти голоса.

В следующую минуту дверь распахнулась, и Гуров увидел на пороге коренастого мужчину лет под пятьдесят в черной кожаной куртке, а рядом с ним испуганную пожилую женщину в красной куртке и вязаной шапочке.

— Мама! — воскликнула Людмила, но к двери не бросилась.

— Вот, значит, как ей плохо?! — злобно крикнул коренастый мужчина. — Охрененно плохо, да, мамочка?! И ночью, и сейчас, и два дня назад, и вообще… Здоровая как лошадь, ходит по магазинам, а доченька здесь с хахалем. Ух ты, какой!

Мужчина, в котором Гуров, без сомнения, признал обманутого мужа Абрашиной, замер у входа на кухню. Своим бешеным взглядом «рогоносец» буквально буравил полковника.

— Чаек попиваем с бубликами? — пророкотал Абрашин. — А эта старая кобыла ушла, чтобы вам здесь не мешать? Короче, шлюха, я тебя сейчас, убивать буду, — перевел он взгляд на жену. — Убивать так, чтобы помучилась.

— Вова, да о чем ты?! — почти одновременно закричали Людмила и ее мать.

— А тебя, хрен седой, я в реке утоплю. Переломаю кости, пристрелю и утоплю! — Владимир Абрашин вынул из кармана травматический пистолет и демонстративно передернул затвор.

Увидев пистолет, женщины, не сговариваясь, завизжали от испуга.

— Бешеный! — вырвалось у Людмилы.

— Да, это ты правильно подметила — Бешеный! Я Вова Бешеный, ты забыла? Ух, старая козлина! — Абрашин переключил свое внимание на Гурова, который по-прежнему спокойно сидел на стуле. — Нет, ну ты посмотри, а? Я думал, она на молоденьких специализируется, а тут старый хрен.

— Вова, ты все не так понял, — попыталась смягчить ситуацию Людмила. Она рискнула приблизиться к мужу и даже приобнять его.

Это вызвало резкую реакцию Бешеного: он грубо оттолкнул жену и направил свою травматику на поднимающегося со стула Гурова.

— Слышь, дедуля, не рыпайся! Я тебя в цемент закатать всегда успею. — Изрыгая угрозы, Абрашин продолжал размахивать пистолетом.

Гуров на угрозы не отреагировал, он молчал. Абрашин снова переключился на жену:

— Трахает тебя? — презрительно кивнул в сторону полковника.

— Вова, да ты что! Это по делу!

— По какому делу?! — Оправдания Людмилы еще больше распаляли обманутого мужа.

Она бросила на Гурова умоляющий взгляд «скажите ему!». Но Гуров предпочел не говорить, а действовать. Выждав момент, когда Абрашин отвлекся на жену, полковник отработанным за годы службы в полиции ударом выбил пистолет из рук бизнесмена и в следующее мгновение вывернул ему за спину руку. В результате Вова Бешеный оказался лицом в раковине, точнее — в грязной тарелке, оказавшейся там как нельзя кстати. Он очень забавно задрыгал ногой, нечленораздельно булькая проклятия в адрес полковника.

Гуров отпустил Абрашина. Когда тот, отфыркиваясь, обернулся, чтобы обматерить обидчика, перед его глазами уже был пистолет Гурова, и не травматический, а самый что ни на есть боевой.

— Сел на стул быстро, — приказал полковник. — Иначе я не посмотрю на жену и тещу — открою здесь стрельбу. Право у меня на это есть, я из главка на Петровке. Понял?

Глаза Вовы Бешеного округлились, в них читалась жестокая ненависть. Но благоразумие взяло верх, и Абрашин выполнил приказание Гурова.

— С ментярой спишь, сука? — только и выдавил он, опускаясь на стул и яростно отплевываясь.

Вопрос, разумеется, относился к Людмиле.

— Да говорят же тебе — по делу! — всхлипывая от испуга, сдавленно произнесла она и снова бросила на Гурова умоляющий взгляд.

Тот, подавив досаду, понял, что настала пора врать, чтобы сохранить «лицо» Людмилы Абрашиной. К тому же Гуров был уверен, что Вова Бешеный не имеет никакого отношения к делу Никонова.

— Отелло успокоился? — осведомился полковник, выдержав паузу.

— Он такой Отелло, ужасный ревнивец! Хулиган, бандит просто! — вставила свое слово из прихожей теща.

Вова собрался было ответить, но Гуров жестом пресек новый раунд бессмысленных препирательств.

— Успокоился или нет? — На этот раз полковник спросил более угрожающе.

Абрашин не ответил, но и агрессивных действий не выказал.

— Вот и хорошо. Заодно поможешь мне сверить показания.

При этих словах Людмила нервно дернулась. Гуров посмотрел на нее довольно сурово.