Смерть за поворотом

К тому времени, когда мы вернулись к небольшой лачуге на линии старта, я опять почувствовала себя голодной. Так что я надеялась, что скоро мы вернемся в дом и я смогу ускользнуть на кухню и выяснить, что миссис Раддл приготовила на ленч. Но, к моему огорчению, хозяин усадьбы повел нас к центру территории, вокруг которой был проложен гоночный круг. Там промелькнуло несколько деревьев и между ними высокая палладианская[21] ротонда, но я была слишком увлечена тем, с каким энтузиазмом его светлость описывал особенности трассы, чтобы обращать внимание на природу. Так что для меня было приятным сюрпризом, когда мы пересекли небольшую поросшую травой поляну и увидели, что трасса построена вокруг озера. Именно на его берегу стояла ротонда, которую я видела с холма и которая, по-видимому, использовалась в качестве летней беседки. Когда мы подошли ближе, я удивилась еще больше, увидев, что в ней накрыт стол для пикника. И уже совсем обрадовало меня то, что меня пригласили к столу вместе с остальными гостями.

* * *

Ленч прошел в невероятно приятной обстановке. Вначале беседа вертелась только вокруг новой гоночной команды лорда Ридлторпа и его планов выйти на ведущие позиции в мире гонок в течение ближайших пяти лет. Было видно – настроен он вполне серьезно, и наличие трех гоночных авто в мастерской подтверждало его готовность вложиться в этот проект. Мне хотелось узнать об этом побольше, разобраться в автомобилях и понять все pro и contra управления современной гоночной командой. Но в то же время я хорошо понимала, что отношусь к другому социальному кругу, и не хотела привлекать к себе слишком много внимания своими вопросами. Ведь его светлость мог неожиданно вспомнить, что я всего лишь горничная миледи, и вежливо, но твердо предложить мне вернуться в лакейскую и питаться с другими слугами.

Мне удалось выяснить, что Ридлторп заинтересовался гонками в 1903 году, когда проводил свои каникулы в Ирландии. В тот год гонки на приз Гордона Беннетта проходили в графстве Килдэр – их звуки и образы захватили его светлость настолько, что, вернувшись в Англию, он поставил перед собой цель выяснить все, что возможно, о гоночных автомобилях, их дизайне и конструкции. За четыре года он построил несколько моторов, на которых учавствовал в гонках и которые благополучно разбил, прежде чем встретил своего нынешнего партнера, Монтегю Уотерфорда. Они вместе разработали «Диокл» Уотерфорда – Кодрингтона – автомобиль назвали в честь древнеримского возничего – и занялись поисками инженеров, кузовных дел мастеров и других специалистов, которые были необходимы для претворения их планов в жизнь. В результате получилось три автомобиля, каждый со своими техническими особенностями, ставшие основой команды, официальный старт которой должны были дать вечером.

После этого старые друзья перешли к воспоминаниям. Лорд Ридлторп и Гарри рассказывали о времени учебы в Кембридже, причем оба умирали от смеха, вспоминая свои похождения на старших курсах и постыдные и нелепые выходки некоторых из своих сокурсников, один из которых был теперь членом кабинета министров.

Оказалось, что леди Хардкасл тоже нельзя было назвать паинькой. Я знала, что она была хорошей студенткой, занимавшейся естественными науками, превосходным музыкантом и активным членом нескольких политических обществ, но даже представить себе не могла, что она вместе с братом принимала участие в нескольких проказах.

– Слушайте, Эмили, а вы помните ту историю с овцами? – спросил Ридлторп, поглощая вареные яйца.

– Уверен, что да, – подал голос Гарри. – Ты выкрасила их в цвета Гиртона и перегнала через Мост вздохов в Сент-Джонс-колледже.

– Я их выкрасила? – переспросила Хардкасл. – Мы их красили вместе, дорогой братец. А я была той дурой, которую временно отчислили из университета, если уж говорить начистоту.

– Но ведь кто-то тогда за вас заступился, – вспомнил хозяин усадьбы. – Старина доктор Как-его-там со стеклянным глазом.

– И папа написал довольно милое письмо, – заметил Фэншоу.

– Конечно, они здорово помогли, – согласилась миледи, – а вот ты как раз молчал как убитый.

– Была затронута честь университета, а Гиртон к нему не относился, – объяснил Гарри. – То есть не полностью. Так что я подумал, что тебя они навряд ли бы выгнали, а вот меня…

– Мне всегда казалось, – заметил лорд Ридлторп, который явно хотел положить конец этой семейной ссоре, – что университетам нравится, когда их выпускники попадают в разного рода истории. И все их регулярные угрозы о временном исключении делаются только ради сохранения лица. Возьмите, например, лорда Байрона и его медведя[22]. В любом другом месте его бы вышвырнули на улицу или посадили бы в тюрьму, а в Тринити-колледже только пожали плечами и сказали: «Студенты… Ну что поделаешь с этими негодниками…» Все это просто еще один повод рассказать что-то интересное, да? Отличает один университет от другого.

– Думаю, вы правы, – сказала леди Хардкасл. – После этого некоторые мальчики стали относиться к Гиртону немного серьезнее.