Смерть за стеклом

В Дэвиде он без всяких шпаргалок «Любопытного Тома» признал актера. Его выражение горя казалось удивительно манерным, что, однако, вовсе не означало, будто Дэвид не горевал о Келли, но он сознательно любовался проявлением своего чувства. Прежде чем что-нибудь сказать, выдерживал паузы, подолгу не отводил мужественных, искренних глаз — слишком уж мужественных и слишком уж искренних — и за время допроса выкурил несколько сигарет, но поскольку ни разу не затянулся, Колридж решил, что его курево — сплошная показуха. Дэвид зажимал сигарету между большим и указательным пальцами горящим концом к ладони — не слишком удобный способ, зато красноречиво свидетельствующий о переживаниях курильщика. А когда Дэвид не глядел честно инспектору в глаза, он пристально рассматривал свою руку с сигаретой.

— Мне нравилась Келли, — заявил он. — Мы с ней дружили. Открытая, свободная душа. Жаль, не познакомились ближе. Однако в парилке я с ней не общался. В этом смысле, мой тип — скорее Дервла, чем Келли. Но я так напился, что вообще никем не интересовался.

Все выглядело туманным и очень запутанным. Колридж мысленно костерил напуганных, сбитых с толку юнцов. По крайней мере шестерых из них. К убийце он невольно испытывал уважение: шесть человек сидели в замкнутом пространстве, преступник ушел, вернулся, а они так перепились и распоясались, что никто ничего не заметил.

Только Дервла, которую он допрашивал последней, сохранила более ясные воспоминания. Эта девушка ему сразу понравилась. Она была уравновешеннее и образованнее остальных и в то же время производила впечатление человека откровенного и открытого. Колридж не мог взять в толк, что нашло на симпатичную, умную девушку и привело в этот абсолютно идиотский проект. Непонятно. Но он вообще понимал все меньше и меньше.

Как бы то ни было, Дервла единственная сохранила способность что-либо соображать. Она вспомнила, как кто-то из девушек в сильном возбуждении торопливо выбрался наружу. Должно быть, сама Дервла сидела неподалеку от клапана, потому что почувствовала сквозняк. Она не сомневалась, что это была Келли.

— Я ощутила, как по ногам скользнули груди — большие, но меньше, чем у Сэлли, — сказала она и покраснела, представив, какую сцену вообразили допрашивавшие ее полицейские.

— Заметили что-нибудь еще? — спросил Колридж.

— Да, она дрожала от волнения. Ее напряжение граничило с паникой.

— Девушка была чем-нибудь расстроена?

— Я пытаюсь вспомнить, о чем подумала в тот момент. Кажется, именно об этом — что она была расстроена.

— Но не знаете чем?

— В парилке происходило много странного, инспектор. Такого, о чем неудобно вспоминать утром, тем более рассказывать офицеру полиции.

— Странного? — переспросил Колридж. — Уточните, пожалуйста.

— Не понимаю, каким образом это может помочь вашей работе.

— Мы расследуем дело об убийстве, мисс. Так что предоставьте нам самим судить, что нам может помочь, а что нет.

— Ну хорошо. Что чувствовала Келли, когда удирала из парилки, я не знаю. Но до этого она изрядно съехала с катушек. Мы все там здорово сбрендили, до сих пор отойти не можем. Я сама чуть не наглупила с Джейсоном. Думаю, что это был все-таки он. По крайней мере, надеюсь. — Дервла опустила глаза на вращающиеся бобинки кассетника и покраснела.

— Продолжайте, — попросил Колридж.

— После того как Келли перелезла через меня, мы с Джазом возобновили... э-э-э... возню.

Инспектор заметил, как усмехнулся Хупер выбору слова и сверкнул на него глазами. Человека убили — что же тут забавного?

— Уверяю вас, больше ничего не было, — пробормотала Дервла. — Вскоре мы услышали шум, и Джейсон вышел посмотреть, в чем дело. А я сразу пришла в себя и, если честно, испытала облегчение от того, что игра прервалась, поняла, что меня занесло. А затем очень обрадовалась, что нашлась причина прекратить эту дурацкую тусовку. — Девушка запнулась, сообразив, как ужасно звучали ее слова. — То есть потом я испытала совсем иные чувства, когда узнала, что на самом деле случилось.

— Конечно, конечно. А теперь скажите, у вас имеются соображения, что могло так расстроить Келли?

— Не знаю. Наверное, кто-то решил, что ему с ней обломится, ну... вы понимаете, что я хочу сказать. Я всегда считала, что Келли только притворяется бывалой, а в глубине души, как выражается моя мама, «славная девчушка». И уверена, что в парилке она бы ничего такого не допустила.

— В самом деле?

— Да. Как-то вечером Хэмиш повел ее в Камеру соития, но, судя по всему, ничего не добился. Только не подумайте, что я наговариваю на Хэмиша.

— Вы не заметили, чтобы кто-то вылезал вслед за ней из клапана?

— Нет.

— Но до этого признали, что сидели недалеко от входа, и продолжаете утверждать, что ничего не видели?

— Ничего. Я уже сказала, что была увлечена. Совсем закружилась голова.

Позже Колридж обдумывал употребление слов: «возня», «увлечена», «закружилась голова», словно речь шла о невинном флирте на сельском празднике с танцами, а не об оргии.

Допрос закончился. Дервла вернулась в комнату совещаний. А Колридж и Хупер еще некоторое время обсуждали ее показания.