Смерть Запада

Рассуждая о смерти Запада, мы должны рассматривать Франкфуртскую школу как главного обвиняемого в этом преступлении. Пропагандистские нападки на традиционную семью со временем привели к фактическому отмиранию этого общественного института. Традиционные семьи сегодня в США составляют не более четверти от общего числа проживающих вместе людей. А освобождение женщин от традиционных ролей жены и хозяйки, освобождение, за которое ратовали уже в начальных классах школы, привело к деградации этих ролей, этих типов поведения в американском обществе.

Миллионы западных женщин ныне разделяют враждебность феминисток по отношению к браку и материнству. Миллионы приняли феминистскую теорию и не собираются ни выходить замуж, ни рожать детей. Следование маркузианскому «принципу удовольствия» и прочим идеалам сексуальной революции означает полное пренебрежение браком. Как показывают уровень разводов и уровень рождаемости, даже заключенные браки ныне менее стабильны и менее «плодородны», нежели прежде. В вымирающих европейских нациях, даже в тех странах, где сильны католические традиции, почти все женщины пользуются противозачаточными средствами. Контрацепция, стерилизация, аборт, эвтаназия — вот те четыре всадника, предвестники «апокалипсиса культуры», против которых выступит Господь в канун Страшного суда. Пилюли и презервативы стали серпом и молотом культурной революции.

В 1950-х годах Хрущев грозил похоронить Америку — однако мы выстояли и сами его похоронили. Но, если западный человек не найдет способа остановить падение уровня рождаемости, культурный марксизм преуспеет там, где потерпел неудачу марксизм советский. В отчете 1998 года о депопуляции Европы Папский совет семьи увязывает в единое целое культурный пессимизм и снижение рождаемости:

«Возвращение к прежней высокой рождаемости в тех странах, где сегодня она падает, возможно лишь при условии «перемены настроения», при переходе от «общенародного пессимизма» к такому состоянию сознания, которое было характерно для эпохи бэби-бума, то есть в годы восстановления общества после Второй Мировой войны»²⁸.

Пока в Старом Свете не наблюдается и намека на подобную «перемену настроения». И в том опять-таки заслуга теоретиков Франкфуртской школы, работы которых подорвали уважение к семье и способствовали распространению культурного пессимизма.

Таким образом, горстка марксистов-ревизионистов сумела «исказить» американскую культуру и содействовала началу деконструкции нашего общества. На могиле архитектора Кристофера Рена²⁹ написано: «Lесtоr, si monumenta requires, сirсumsрiсе»*. То же самое можно сказать и о Лукаче, Грамши, Адорно и Маркузе — тех четверых, кто организовал культурную революцию.

_____________

* Читатель, если ищешь памятник, оглянись вокруг (лат.). — Прим. перев.

За треть столетия, в течение которой контркультура стала доминирующей культурой, а доминирующая, по выражению Гертруды Химмельфарб, превратилась в «диссидентскую культуру»³⁰, Америка превратилась в идеологизированное государство, в «мягкую тиранию», насаждающую принципы новой ортодоксии не через армию и полицию, а через инквизиторов от масс-культуры. Проявления этого мы наблюдаем в требовании обязательного прохождения «курса сочувствия» для военных, бизнесменов и государственных чиновников. Включите телевизор — и вы увидите, что революционные ценности подмяли под себя все прочее, что в стране правит бал политкорректность, что выступления против культурной революции расцениваются как «речи ненависти», а неуважение к новым догмам есть признак душевной болезни. Несколько лет назад кто-то охарактеризовал американские университеты как «острова тоталитаризма в море свободы». Сегодня говорить о море свободы просто смешно. Эмили Дикинсон³¹ сказала однажды — о своем времени и о нашем тоже:

Толпа не любит отклонений

Среди поступков или мнений

И тех безумцев не прощает,

Кто ей сомненьем докучает. *

________

* Перевод Я. Фельдмана.

Политкорректность есть воплощение на практике принципов культурного марксизма; она карает ослушников, как когда-то инквизиция карала религиозных еретиков, и восхваляет еретиков социальных. Зачисляя своих противников в «ожесточенных сердцем» и даже душевнобольных», пишет журналист Питер Хитченс в книге «Уничтожение Британии», новый режим пользуется методами печально известного института имени Сербского в СССР: эксперты этого института объявляли советских диссидентов наподобие Натана Щаранского невменяемыми, что давало повод властям запирать неугодных в психиатрических лечебницах³². То, что американцы называют безличным словом «политкорректность», на самом деле, утверждает Хитченс, есть самая интолерантная система воззрений на Британских островах со времен Реформации³³. То же верно и в отношении самих США.