Смерть Запада

Чтобы вновь привлечь к себе внимание общества, следовало выдвинуть новые требования, а потом еще и еще. Уничтожения сегрегации было уже недостаточно. Посыпались новые требования: «позитивная политика», квоты, государственные резервы, равноправие в заработках, образование юридических и конфессиональных округов, призванных гарантировать «справедливую долю» представительства в органах власти. Расовое равноправие должно было быть обеспечено даже на уровне школьных классов, пускай это означало насильственное перемещение белых детей в школы со сложной криминальной обстановкой. Старинный клич свободы сменился «непримиримыми требованиями» власти чернокожих.

В 1971 году Верховный суд рассматривал протест белого студента, которого не приняли в коллегию адвокатов Аризоны, хотя он получил на экзамене более высокую оценку, нежели чернокожие студенты, успешно получившие места в коллегии. Во время обсуждения дела судья Тергуд Маршалл повернулся к своему коллеге Уильяму Дугласу и сказал: «Вы, парни, душили нас многие годы. Теперь наша очередь»³⁷.

Движение за гражданские права влилось в культурную революцию, его воинственные лидеры выдвинули новые требования. Нельзя публично исполнять песни вроде «Дикси». Роберта Э. Ли следует убрать из числа национальных героев. Раз Вашингтон был рабовладельцем, о нем и о других рабовладельцах нельзя рассказывать в школах, в которых учатся чернокожие дети. В книгах Марка Твена содержатся «оскорбительные намеки», поэтому его книг не должно остаться в школьных библиотеках. Боевое знамя Конфедерации — символ расизма; следует спустить все его копии с флагштоков на Капитолиях штатов, иначе объявим бойкот. Иммиграционное законодательство должно обеспечивать жителям стран «третьего мира» приоритет в получении американского гражданства. Нужно принять законы против преступлений ненависти, заслуживающих особого наказания, и «приструнить» белых, которые нападают на чернокожих. А еще — давайте-ка присядем и обсудим, как вы собираетесь возмещать нам годы, проведенные в рабстве…

«Всякая успешная революция со временем обряжается в одежды свергнутой ею тирании», — писала Барбара Такман³⁸. Всякое политическое движение, прибавляет Эрик Хоффер, рано или поздно превращается в бизнес, а затем деградирует до рэкета. Движение за гражданские права сегодня стало рэкетом. Все «американцы доброй воли» готовы помочь афроамериканцам избежать социальной катастрофы. В конце концов, они — дети того же Господа и жители и граждане той же страны, что и мы. Однако Джексонам, Шарптонам и Бондам не нужна наша помощь. Они провоцируют нас, изводят нас своими нападками, демонизируют в глазах общества, потому что только таким способом могут поддержать общественный интерес к себе — котел бурлит, телепродюсеры одолевают звонками, федеральные субсидии и гранты коммерческих фондов льются рекой… Если Теодор Бильбо и Билл Коннор мертвы, значит, надо подыскать новых жертв на роли «белых расистов», хотя бы изобрести их, как это было с Джоном Эшкрофтом и Джорджем У. Бушем. Букер Т. Вашингтон предупреждал, что Америке следует остерегаться «расовых рэкетиров»:

«Среди цветных есть целый класс тех, кто делает бизнес на обнародовании страданий и мучений негритянской расы. Поняв, что на этом можно заработать, эти люди приобрели со временем привычку рекламировать свои невзгоды — во-первых, вызываешь сочувствие, во-вторых, получаешь деньги. Некоторые из них не хотели бы, чтобы негров во всем приравняли к белым, — ведь: тогда они потеряют источник дохода»³⁹.

Верно подмечено, доктор Вашингтон.

Когда разгорается спор относительно преимуществ по расовому признаку, республиканцы предпочитают помалкивать. Более того, они кажутся запуганными до состоянии полного паралича. Почему?

Как люди честные и, в большинстве своем, христиане, они не могут не признавать, что в прошлом нашей страны действительно были черные страницы. Наши предки и вправду были рабовладельцами и работорговцами. Мы практиковали сегрегацию. С индейцами мы обращались вовсе не так, как можно было бы ожидать от людей, приверженных соблюдению десяти заповедей. Однако, публично покаявшись в преступлениях предков, республиканцы, стремящиеся к абсолюту, стали легкой добычей для публики вроде Джексона и Шарптона, возглавивших «Большую охоту».