Смерть Запада

Любая форма правления, не укорененная в культуре, обречена на исчезновение. Сталинистские режимы в странах Восточной Европы не успели пустить корни. Когда угроза русского вторжения миновала, эти режимы в одночасье рухнули. Республиканцы сегодня отступили с территории, которую они отчаянно защищали во времена Рейгана, поскольку ощутили враждебность культуры. Возможно, это правильный шаг — поскольку «их гораздо больше, чем нас». Следовательно, консерваторам нужно заключать союзы со всеми, кто готов их поддерживать. Не всякий либерал готов увидеть закат нашей цивилизации и новое вавилонское пленение; с другой стороны, значительное число консерваторов уже сложили оружие.

Такова война — наследница войны холодной, война, которой суждено определить будущее планеты. Вероятно, никто из нас не доживет до той поры, когда мы увидим землю обетованную, однако победа неминуемо будет на нашей стороне. Ведь история учит, что Божественная истина, рухнувшая наземь, непременно восстанет и вновь взлетит к небесам.

Из четырех проблем, стоящих перед Западом, наибольшую угрозу сегодня представляет демографический кризис.

История учит, что корреляция между численностью населения и могуществом народа далеко не абсолютна. Несколько миллионов англичан покорили четверть планеты. Крошечные Португалия и Голландия захватывали территории, намного превосходившие размерами их собственные и куда более населенные: Бразилию, Индию, Китай, Африку, Южную Америку. Тем не менее население — необходимый элемент могущества. По численности армии Конфедерация не уступала Союзу, однако самих конфедератов было мало, зато янки — чересчур много. Паранойя французов, вызванная стремительным ростом населения Германии после Версаля, в конце концов оказалась оправданной. Гитлеровский вермахт превосходил Красную Армию по технической оснащенности, но 80 миллионов немцев, стиснутых железной хваткой Гитлера, не могли победить 197 миллионов русских, стиснутых железной хваткой Сталина. Советский Союз, с его населением в 290 миллионов человек, вполне мог управлять мировой империей. Сегодняшняя стареющая Россия, с ее 145 миллионами человек, хорошо если сумеет сохранить то, что имеет. В самом деле, очень хочется найти в истории семью, племя, народ, нацию, цивилизацию, население которой постарело бы и начало сокращаться, но которая не отдала бы другим то, что сама сумела захватить в пору расцвета, — хочется, но не получается.

Смерть Запада, как говорится, уже на подходе. Бум рождаемости, начавшийся в 1946 году и завершившийся в 1964 году, породил самое многочисленное поколение в истории США. Однако это поколение не сумело воспроизвести себя. Старшим его представителям сейчас пятьдесят пять, младшим — тридцать семь, и ни у тех ни у других почти нет детей. Старшие уже подумывают о пенсии, младшие зарабатывают на нее, так что им не до детей.

Япония, средний возраст жителей которой на пять лет выше, чем в США, столкнулась с этой проблемой в 1990 году. Рынок недвижимости и фондовый рынок рухнули и до сих пор не восстановились. В октябре 2001 года акции японских компаний находились на уровне 75 процентов от своих пиковых значений 1989 года, а японская экономика в целом «дремлет».

Население Европы уже начало сокращаться. Детей рождается все меньше, зато растет число пожилых и старых людей, поэтому европейским правительствам приходиться увеличивать налоги, отодвигать сроки выхода на пенсию и отменять льготы пожилым — или «импортировать» рабочие руки из-за рубежа. Сегодня используются оба способа. Европейцам приходится работать дольше за меньшие деньги, чтобы обеспечить социальную защиту старшего поколения, вследствие чего неизбежно усиливается возрастная напряженность; а с увеличением численности арабов и африканцев нарастает и социальная напряженность. Этнические конфликты в ланкаширском городке Олдем и в Лидсе, Бэрнли и Брэдфорде, столкновения между испанцами и марокканцами в Эль-Эхидо, кровавые стычки между французами и алжирцами в Париже, нападения скинхедов на турок и других иммигрантов в Германии — все это предвестники «горячих денечков», ожидающих Европу в ближайшем будущем. С другой стороны, если Европа остановит иммиграцию, а европейские женщины так и не пожелают обзаводиться детьми, население Европы в скором времени просто-напросто вымрет.

У Америки проблема схожая. Если десятки миллионов молодых американок не желают иметь детей или же рожают в лучшем случае одного ребенка, отсюда следует, что либо Америка должна поощрять массовую иммиграцию, либо повторить путь Японии и Европы. Если американцы хотят сохранить свою цивилизацию и культуру, им нужно рожать как можно больше детей. Нет никакой гарантии, что правительственные инициативы побудят американок задуматься о судьбе нации; тем не менее государственная политика должна быть переориентирована на заботу о детях и о семье как таковой. Ибо что может быть важнее, чем сохранение американской нации и американского государства?