Смертельная белизна

Робин, которая, обойдя мужчин сзади, втаскивала через порог коробку с цветочными горшками, едва удержалась, чтобы не съязвить.

С недавних пор она подозревала, что Мэтью стремится создать у друзей и знакомых впечатление, будто он вовсе не съемщик, а владелец этого дома. Замечая за Мэтью неприглядные или неоднозначные поступки и делишки, Робин мысленного выговаривала себе за растущую мнительность и корила себя за дурные мысли о муже. Именно в таком приливе самобичевания она и согласилась на вечеринку, закупила спиртное и пластиковые стаканы, наготовила закусок и оборудовала кухню к приходу гостей. Мэтью переставил мебель по своему вкусу и несколько вечеров кряду составлял музыкальное меню, которое сейчас на полной громкости проверял по своему айподу на док-станции. Робин бежала наверх переодеваться под оглушительные первые аккорды песни «Cutt Off»[7] группы Kasabian.

С утра Робин накрутила волосы на поролоновые бигуди, решив сделать прическу, как в день венчания. Поскольку гости могли нагрянуть с минуты на минуту, она снимала бигуди одной рукой, а другой открывала шкаф. У нее было приготовлено новое платье, облегающее, серое, но она побоялась, что такой цвет будет ее бледнить. Поколебавшись, она достала изумрудно-зеленое платье от Роберто Кавалли, в котором никогда еще не появлялась на людях. Это был самый дорогой – и самый красивый – предмет ее гардероба, «прощальный» подарок от Страйка, оставшийся с той поры, когда она пришла на место временной секретарши, а затем помогла задержать первого убийцу в истории агентства. При виде подарка, который она в волнении сразу же показала жениху, Мэтью сделал такое лицо, что Робин и думать забыла про эту обновку.

Сейчас, когда она приложила к себе это платье, мысли ее почему-то обратились к девушке Страйка, Лорелее. Та всегда одевалась в яркие цвета драгоценных камней и обожала стиль пин-ап сороковых годов. Рослая, примерно как Робин, брюнетка с блестящими волосами, она делала стрижку, закрывающую один глаз, на манер Вероники Лейк. Робин знала, что Лорелее тридцать три года и что она совладелица магазина винтажной одежды и сценического костюма на Чок-Фарм-роуд. Эти сведения когда-то обронил Страйк, а Робин проверила их онлайн, взяв на заметку название улицы. Шикарный магазин оказался вполне преуспевающим.

– Без четверти, – бросил Мэтью, заскочив в спальню и на ходу стягивая футболку. – Я по-быстрому в душ.

Он заметил, что Робин прикладывает к себе зеленое платье.

– Я думал, ты наденешь серое.

Они встретились взглядами в зеркале. Загорелый, красивый, с обнаженной грудью, Мэтью был идеально сложен, и его отражение полностью совпадало с реальной внешностью.

– По-моему, серое меня бледнит, – пролепетала Робин.

– Я предпочитаю серое, – сказал Мэтью. – Мне нравится твоя бледность.

Робин заставила себя улыбнуться.

– Хорошо, – сказала она. – Пусть будет серое.

Переодевшись, Робин расправила локоны, чтобы сделать их мягче, надела серебристые босоножки и поспешила вниз. Едва она ступила в холл, как в дверь позвонили.

Спроси ее, кто придет первым, она бы выпалила: Сара Шедлок и Том Тэрви, которые недавно обручились. В этом была вся Сара: ей вечно не терпелось застать Робин врасплох, чтобы получить возможность выведать все раньше всех и занять удобный наблюдательный пункт. И верно: когда Робин открыла дверь, там стояла Сара в жутком розовом балахоне и с охапкой цветов, а сзади – ее жених с вином и пивом.

– Ах, Робин, дом великолепный, – запела Сара, не успев переступить порог.

Она рассеянно обняла Робин, не сводя глаз с лестницы: к ним спускался Мэтью, на ходу застегивая рубашку.

– Класс! Это тебе.

Необъятный букет восточных лилий перекочевал к Робин.

– Спасибо, – сказала она. – Пойду поставлю в воду.

У них не было достаточно большой вазы, но Робин решительно не могла просто оставить подаренные цветы в раковине. Ей слышно было, как Сара хохочет в кухне, заглушая даже Coldplay и Рианну, исполнявших «Princess of China»[8]. Робин достала из шкафа ведерко, стала наполнять его из-под крана и, естественно, забрызгалась.

Она не забыла, что уже просила Мэтью не приглашать Сару перекусить вместе в обеденный перерыв. А узнав, что Мэтью в возрасте уже за двадцать крутил с Сарой роман, стала настаивать на полном разрыве этого знакомства. Однако Том помог Мэтью получить продвижение по службе, а Сара в последнее время носила на пальце крупный бриллиант-солитер, и Мэтью, наверное, не видел ничего предосудительного в общении с будущими супругами Тэрви.

Робин слышала, как они втроем топают наверху. Мэтью проводил экскурсию по комнатам. Робин вытащила ведерко с лилиями из раковины и затолкала в угол кухонной столешницы, рядом с чайником, спрашивая себя, не слишком ли гадко подозревать, что Сара принесла букет с умыслом – чтобы хоть ненадолго отделаться от хозяйки дома. В разговорах с Мэтью Сара вечно переходила на игривый тон, который усвоила еще в студенческие годы.

Налив себе вина, Робин вышла из кухни в тот момент, когда Мэтью вел Тома и Сару в гостиную.