Смертельная битва

Гордость толкала его на то, чтобы именно он победил Кун Лао, взял исключительно сильную душу верховного жреца и использовал ее для расширения прохода между мирами. Но поскольку это не удавалось, Шен Цун с помощью Рутая разработал другой план и представил его на рассмотрение верховного владыки. Когда же колдун вновь пал ниц перед грозным Князем Тьмы, вдавив ладони в землю, то понял, что они приняли правильное решение. Шао Кану важны были не средства, а достижение цели.

– Великий повелитель, – проговорил Шен Цун, оказавшись в преисподней и не осмеливаясь поднять глаза на нависшую над ним гнетущую тень, исходившую нестерпимым жаром.

– В чем дело, ничтожество? – прогрохотал Шао Кан.

Слова комом стояли в горле, но Шен продолжил:

– Досточтимый император, я пришел сюда сказать тебе, что в этом году Кун Лао потерпит поражение.

– Ты мне это уже обещал.

– Да, повелитель, ты прав, – ответил Шен. – Но в этом году надежда моя окрепла. Я решил позволить другому твоему верному слуге навсегда сокрушить в прах верховного жреца Ордена Света, слуге, который сильнее меня в том, в чем я слаб…

– Ты, Шен, слаб почти во всем…

– Я заслужил твой упрек, повелитель, – солгал Шен. – Но с этого дня ты будешь гордиться тем, что мы сделали. И не только потому, что за тебя будет драться принц, но и потому, что Кун Лао прибыл без главного источника своей силы – волшебного амулета, который дал ему…

– Мне наскучило твое бормотание, кролик. Единственное, что имеет значение, – это власть над Земным Миром.

– Она будет у тебя, повелитель, – пообещал Шен, – и очень скоро.

– Иди, – сказал Шао Кан. – От твоей души уже мало что осталось, Шен, и мне неприятно об этом тебе напоминать. Я делаю это лишь для того, – проревел он, – чтобы ты не забывал о вечности, которую проведешь не как правитель царства черной магии, а как соринка на языке моего дракона Твиглета, сгорающая дотла каждый раз, когда дракон будет изрыгать пламя.

– Я понял тебя, владыка, – низко поклонился Шен. – На этот раз я тебя не подведу.

– Смотри, чтобы так оно и было, – сказал Шао Кан. – Принцу, которого я послал сквозь проход, это пришлось совсем не по душе.

– Знаю, – ответил Шен Цун, склонившись так низко, что губы его почти касались пола. – Надеюсь, повелитель, что души, которые я послал в обмен…

– Они почти ни на что не годятся. Пираты сейчас горят не сгорая в море огня, пламенные мечи кромсают их на части, но раны их тут же рубцуются. Когда лезвия вырывают из их обгорелой плоти, эти негодяи вопят как недорезанные. Но эти души принцу едва помогли. Они чуть-чуть расширили проход, чтобы он мог сквозь него протиснуться, но я должен был ему помочь….

– Нижайше прошу прощения, повелитель.

– Рутай расскажет тебе, когда его замутненный разум прояснится, что это не самое большое удовольствие.

– Понял тебя, повелитель, – проговорил Шен Цун. – Заверяю тебя, что держу принца под контролем.

– Под контролем? – проревел Шао Кан. – Никому не дано контролировать принца. С ним можно лишь сразиться, как с более сильным противником, и потерпеть поражение. Если бы я мог его полностью контролировать, он бы уже давно оказался в Земном Мире вместо тебя.

Как только окутанный тенью образ повелителя исчез, Шен Цун встал с колен, чувствуя непоколебимую уверенность в своей правоте, потому что сквозь специальный потайной глазок наблюдал за Кун Лао, когда тот вошел к себе в комнату в северной пагоде. Он видел, что тринадцатикратный чемпион прибыл на турнир без своего магического талисмана и что в душу монаха закрался страх – по его глазам колдун прочел, что верховный жрец впервые будет повержен в Смертельной Битве, а душа его, вырванная из окоченевшего, недвижного тела, станет первым из тех камней, что вымостят дорогу демонам.

Глава 9