Смертельная измена

У него было ощущение, что он просидел так несколько часов, пока наконец приехала полиция и машина «скорой помощи», хотя прошло всего лишь десять минут.

Йоганнес подробно рассказал полицейским, что видел, продиктовал свои данные и поехал вслед за машиной «скорой помощи». Позже он уже и сам не мог сказать, зачем это сделал. Все получилось абсолютно спонтанно, безо всяких раздумий. Он не был знаком с этой женщиной и ничего не знал о ней. Он не был даже уверен, что она выживет. У него была назначена важная встреча с доктором Шенфельдом. Тем не менее он поехал не к нему, а в больницу. Он держал женщину за руку, когда ее на носилках вытащили из машины и перенесли в больницу. Он ожидал в коридоре, пока ее осматривали.

В семь вечера обследование было закончено, и ее перевезли в палату номер четырнадцать на втором этаже. Медсестра спросила, не нужно ли ему что-нибудь, но Йоганнес только отрицательно покачал головой и пошел в кафетерий. Там он выпил чашку кофе, съел два бутерброда и впервые спросил себя, не сошел ли он с ума. Почему он не поехал туда, где его ждали, а сидел в коридоре больницы, словно тень этой женщины, листая зачитанные газеты месячной давности и представляя себе миллиарды бактерий, гнездившихся на их страницах?

Она еще не сказала ни слова. Но когда ее везли на рентген, она ему улыбнулась. Может быть, поэтому он и остался.

— Ей невероятно повезло, — сказал врач, — она пролетела по воздуху, словно резиновый мяч, и приземлилась, как кошка. У нее тяжелое сотрясение мозга, но нет перелома черепа и внутренних повреждений. Но зато есть переломы руки и плеча. Завтра мы ее прооперируем.

Женщина спала спокойно, дыхание ее было размеренным. Ее левая рука покоилась во временной гипсовой повязке, вокруг шеи был наложен жесткий воротник, и выглядела она так, словно ее вытянули в длину.

Неоновая трубка на потолке заливала комнату сумрачным холодным светом, что делало женщину еще бледнее. Он неподвижно стоял рядом и смотрел на нее. Много долгих минут. Он не мог насмотреться на ее волосы. Она была рыжеватой блондинкой с волнистыми волосами, которые обрамляли худое лицо, словно грива.

Он заметил на спинке кровати табличку с ее фамилией и наклонился, чтобы лучше разглядеть надпись. «Каролина Хаммахер, возраст — 34 года».

В изголовье кровати висел график температуры, на котором была сделана первая отметка. У Каролины не было температуры.

Йоганнес порылся в карманах куртки в поисках клочка бумаги и шариковой ручки. Свой блокнот он оставил в машине. Он нашел лишь пачку жевательной резинки. Он сунул в рот две последние пластинки, развернул упаковку и написал: «Дорогая Каролина, выздоравливайте быстрее. Я надеюсь, что найдут того, кто не уступил вам дорогу. Всего хорошего. Йоганнес». А ниже свой номер мобильного телефона. Он в последний раз посмотрел на нее и тихо покинул палату.

Проходя мимо стеклянного кабинета старшей медсестры, он кивнул ей. Возможно, она задумается, из какой палаты он вышел, а может, и нет. Когда он сел в свою машину, было уже почти восемь вечера. Он набрал номер мобильного телефона доктора Шенфельда и извинился за то, что не приехал. Он сказал, что произошла авария, в которой пострадала его подруга.

Доктор Шенфельд был крайне сдержан, но ничего не спросил. Йоганнесу стало легче на душе, когда они договорились встретиться на следующий день.

Потом он вернулся в Берлин.

Магде он сказал, что встреча с доктором Шенфельдом была малоэффективной, поскольку его жены не было дома. И что накопилось много вопросов, которые муж без нее решить не мог. Поэтому ему придется завтра еще раз поехать в Пренцлау.

О мотоциклистке, которую он сопровождал в больницу, Йоганнес не рассказал. Он еще никогда не обманывал Магду. Почему он в тот вечер сделал это, он и сам не знал.

Спустя четыре недели она позвонила.

— Йоганнес?

— Да?

— Я хотела поблагодарить вас, — сказала Каролина.

Он сразу понял, что это она, и его бросило в жар.

— Не за что. Как у вас дела?

— Хорошо. Лучше. Но пройдет еще пара недель, пока я снова смогу ездить. На харлее, я имею в виду.

Йоганнес вздохнул.

— Не стоит. Это слишком опасно.

Она засмеялась:

— Такое вряд ли получится, потому что это — моя профессия. Я продаю мотоциклы «Харлей».

Они какое-то время помолчали. Потом она спросила:

— Вы долго просидели в больнице. Я этого не заметила, но медсестры мне все рассказали. Почему?

— Сам не знаю. У меня было ощущение, что вам это нужно.

— Спасибо, — снова поблагодарила она.

— Мне бы хотелось иметь ваш номер телефона.

— Я дам вам его, когда мы сходим в ресторан. Я хочу вас пригласить.

Они договорились встретиться в маленькой пиццерии на Песталоцци-штрассе в следующую среду в восемь вечера.