Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина

На переднем сиденье чинно разместилась четверка картоморов. Как уж они попали прямо в машину после исчезновения в пруду, сестры не знали. Тогда, в аэропорту, Печенюшкин лишь коротко заверил, в ответ на расспросы, что все будет в порядке.

Пока действительно все было в порядке.

Трехцветный кот запрыгнул в двери последним. Передней лапой он сделал движение, как бы умываясь, отчего намордник побледнел и растаял.

— Фу! — выдохнул Дракошкиус. — Если молчание — золото, я предпочитаю достойную бедность. Да еще намордник — зажим мяуканья.

— Намордник — ваша идея, — быстро возразил Пиччи.

— Ну да, согласен, — дракон развел лапами. — Мне казалось, что кот в наморднике придаст всей семье чрезвычайно законопослушный вид. Кто бы знал, что это так унизительно. Тем не менее я рад. Все собственные идеи полезно испытывать на себе же… Разрешите, я приму естественный вид не здесь, а в роще. С нами дети, девочки, а тут еще две головы полезут, крылья. Какой-то фильм ужасов.

Продолжая ворчать, Дракошкиус соскочил с подножки и скрылся в пальмовых зарослях.

Кожурка сидела среди своих, у окна, с краю. С другого боку ее крепко держала под руку некая особа. Судя по имени — Неровня и шапке серых стружек на голове, это тоже была дама. Свирепые глаза под маленькими очками, бугристый нос и корявое массивное тело со множеством неожиданных выступов и шишек симпатий к Неровне не пробуждали.

Рядом сидел Клубень, представитель Клубняка, министра безопасности. Он сильно походил на собственного патрона и даже шелушился весь, но был не желтым, а синеватым.

Последним или, если угодно, первым от прохода располагался Глазок, ловкач и пройдоха, по общему мнению картоморов. Один из любимцев Глака, специалист по особым поручениям, со всеми прочими он обращался запанибрата, с этаким дружелюбным хамством.

Алена, сидевшая напротив, разглядывала четверку, заранее распределяя роли в играх. Расстановка складывалась такая…

Кожурка — дочка, внучка, Дюймовочка, рабыня Изаура. Неровня — врач, Баба Яга, мачеха, продавщица. Глазок — Иванушка-дурачок, Принц, тренер по теннису, папа. Непонятный Клубень в крайнем случае сошел бы за больного озябшего мальчика.

— Печенюшечкин, — попросила Алена. — Достань мне, пожалуйста, пеленку из желтого чемодана, а то там замок тугой. Надо дочку запеленать, она же простыть в дороге может. Иди ко мне, маленькая, — протянула девочка руки к Кожурке.

Цвет бывшей пленницы из песочного сделался багровым. От стыда она, как могла, глубоко вжалась в мягкое сиденье, наивно пытаясь спрятаться за товарищами. А те все уже поняли.

— Как?!! — загремела Неровня. — Играть с девчонкой?! С человеком! Ей на потеху изображать мокрого писклявого младенца! Да за такое убить мало.

Руку Кожурке было уже не вырвать.

Закаменев лицами, Клубень и Неровня грянули песню.

— Идем, чеканя шаг,
Дрожит коварный враг,
Неведомы сомненья нам,
Неведом страх!
Всю нечисть картомор
Повыметет, как сор,
Отступникам, предателям
Позор, позор!…

— Я в первом классе так же сочиняла! — восхитилась Лиза. — «Каток блистает ледяной, бежит, блестит конек стальной.» Похоже, правда?

— Издеваться над гимном картоморов?! — взвизгнула Неровня.

— Да бросьте вы, почтенная! — вмешался вдруг Глазок, до этого, казалось, дремавший. — Кожурка поступила совершенно правильно, нужно проявлять гибкость. Я сам доложу королю о ее мудром поведении.

Неровня растерянно замолчала, ослабла ее хватка, и, воспользовавшись этим, Кожурка вырвалась. Стремглав она бросилась бежать и исчезла в глубине троллейбуса, спрятавшись под одним из сидений. Алена устремилась было за ней, но Печенюшкин мягко остановил ее, привлек к себе, погладил.

— Пусть успокоится, — шепнул он. — Подружке твоей нужно сейчас побыть одной. Потом она сама к нам выйдет.

Расточая извинения по поводу своей задержки, в двери с трудом протиснулся Дракошкиус. Ухоженный, вымытый, с пушистыми полосатыми крыльями, с завитыми усами на всех трех физиономиях, он разместился на огромной скамейке сзади. В машине терпко пахнуло духами «Белая магия».

— Всем пристегнуть ремни, — обернулся Пиччи с водительского кресла. — Полетим как молния — быстро и с зигзагом. Возможны перегрузки. Готовы? Вперед!

Троллейбус взмыл вверх без разбега, с места. Земля опрометью бросилась из-под колес, пассажиров вдавило в кресла.

Набрав высоту, пилот резко развернулся и взял курс на северо-запад. Ремни натянулись, чуть не лопаясь на вираже, но выдержали. Без них пассажиров неизбежно разбросало бы по салону. Откуда-то из-под кресел мячиком вылетела Кожурка и плюхнулась на колени к Дракошкиусу. Незадачливая путешественница вскрикнула, попятилась — дракон внушал ей ужас, но тут же оступилась и упала.

Закрыв глаза, она приготовилась к самому худшему. Дракошкиус же бережно сгреб беглянку огромной лапой и, протянув ее через половину салона, опустил нечаянную добычу в подол к Алене. Забыв о принципах, Кожурка прижалась к девочке. Обе они всплакнули на радостях.