Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина

В оперативном штабе СОН Фантолетта, Федя и доктор Брахнамур обсуждали принесенную домовым новость. Теперь освобождение девочек и захват Очистка представлялись не такими уж сложными вещами. Оставался «пустяк» — найти на огромной необъятной Земле точку, где затаился колдун.

— Многие, вишь ты, не знают, как много надо знать, чтобы знать, как мало мы знаем, — бормотал Федя, ожесточенно почесывая макушку. — Ох, великовата планета наша для розыску. И на земле глядим, и под землей, и выше леса стоячего, и ниже облака ходячего. Вот-вот из Фантазильи собачки прибудут крылатые. Ищейки, значит, летучие. У нас-то они больше клады под землей чуют да зеленухин корень. Это вроде жень-шеня вашего, но шибче. Нюхнут вещички какие сестреночьи, платочек там, али ручку-вставочку, да и махнут в поиск. Верст на сто вокруг запах отследят. Уж коли они не помогут, тогда и не знаю кто. Эй?! Почтенная Фантолетта! Что это вы чудите?!

Взгляд у Фантолетты остановился, потух. Резко вскочив со стула, она, негнущаяся, как робот из старых мультиков, быстро-быстро проплыла, не касаясь туфельками пола, к гигантскому глобусу в отдалении. Фантолетта поднесла к глобусу ладонь, и тот послушно завертелся. Выхватив длинную шпильку из волос, наспех сколотых на затылке, фея с размаху воткнула ее в шар, и тут же вспыхнул на кончике шпильки рубиновый огонь. Глобус остановился. Волшебница обернула к доктору и Феде помолодевшее, просветленное лицо.

— Колечки! — звонко воскликнула она. — Я все время думала о них, но молчала. Не знала, вспомнят ли девочки, смогут ли их повернуть — вдруг злодей надел на них оковы. И вот — сигнал пришел! Есть справедливость на небе!

Брахнамур не мог оторвать взгляда от точки на глобусе.

— Поистине, дьявольская изобретательность! — проговорил индиец. — Вот уж никогда бы не догадался.

— Да где ж они?! — заорал домовой. — Где?!!

Близ Мадагаскара, — ответил доктор. — Остров Люгера!

Глава шестая Улица Просвещенного Дракона

После распада гангстерской империи остров на некоторое время оказался безлюден. Ларри, привыкший, как мы знаем, все делать быстро, трудоустроил своих подчиненных в сферах, далеких от интересов полиции. Белый небоскреб пустовал до поры. Этим и воспользовался Очисток, запрятав своих пленников на самом нижнем, подземном этаже.

Когда Чарли Бимбом вернулся к Алене с Лизой, катя перед собой столик с обильным до неприличия ужином, девочки встретили его равнодушно. Бандит поглощал спагетти и телятину, клокотал безалкогольным пивом; выпучив глаза от переедания, давился яблочным тортом со сливками — сестры брезгливо молчали. «Теряют силы от голода, — решил Симпомпончик, уходя. Чарли объелся до одури, его даже слегка качало. — Вздремну-ка я до утра. Не хочется прибегать к пыткам, но, видимо, придется. Уж лучше быть палачом, чем жертвой.»

Едва пропал тюремщик, сестры, как по команде, задрали головы кверху. Глаз телекамеры вновь, как и час назад, загорелся зеленым, разрешающим огнем, и высветились в глазу два замечательных слова «Приятного аппетита!»

Отодвинув подушки на кроватях, сестры быстро извлекали из тайников и раскладывали на столе остатки провизии.

А дело было вот в чем.

Как только Сияющий Чарли удалился за ужином, Лиза соскочила с постели.

— Ленка, умывальник-то?! Там должна вода оставаться! Она уже орудовала за перегородкой. — Пусто. Все предусмотрел, гад!..

— Ты думай о чем-нибудь противном, как я, — тихо посоветовала Алена. — Будто тебе велят живого головастика съесть и запить подсолнечным маслом. Вот и расхочется кушать немножечко.

— Подсолнечным маслом?.. — засомневалась Лиза. — Знаешь, если его маленько подсолить. Да что же это я! Сейчас отвинчу крышку от умывальника и разобью этот глаз проклятый!!

Сбивая пальцы, она открутила винт, взобралась на стол, замахнулась тяжелой крышкой и.

Матовое стекло телекамеры засветилось зеленым. На нем проявились черные отчетливые слова: «Кушать подано. Друг.»

— Ой, Лизка! — выдохнула Алена. — Не наступи.

На столе, под ногами девочки, выросло, откуда ни возьмись, блюдо с горкой бутербродов и две красно-золотистые фантазильские пирамидки с газироном и негрустином.

Сестры жадно, не тратя времени на разговоры, уписывали чудесную снедь. Когда первый голод был утолен, но еды еще оставалось порядочно, надпись на экране сменилась. «Прячьте все под подушки. К вам идут. Молчание и тайна.» Рядом с блюдом появилось несколько полиэтиленовых пакетов — неизвестный друг был не только предусмотрителен, но и аккуратен.

Чарли пришел, едва Лиза с Аленой успели вытереть пальцы. Глаз телекамеры смотрел вниз, безразлично-матовый, как всегда.

Название операции Федя придумал сам и очень на нем настаивал. Звучало название просто: «Свободу девочкам любимым, а негодяю, значит, смерть!» Спорить было некогда, название оставили, но в обиходе, для краткости, сократили до одного слова — «чибрик». На выразительном языке древнего, ныне исчезнувшего, народа липуки, населявшего некогда Среднемадагаскарскую возвышенность, фраза домового укладывалась в одно это слово.

Итак, операция «Чибрик».