Смертельная клятва

Я паркую свой грузовик в конце дороги, ведущей к ее подъездной дорожке, и оставшуюся часть расстояния иду пешком. Уже поздно, после одиннадцати, и я почти уверен, что она уже вернулась со встречи в книжном клубе. Когда я захожу к ней во двор, я вижу, что большая часть света в ее доме выключена, все, кроме одной комнаты, расположенной в самой задней части дома.

Ее спальне.

Я чувствую дрожь предвкушения в груди, когда оборачиваюсь к роще деревьев в конце ее дома. Она достаточно густая, чтобы скрыть меня, пока я смотрю на нее, и мой пульс бьется немного быстрее, когда я пробираюсь через двор, пробираюсь в рощу и вытягиваю шею, чтобы увидеть большое окно в одной стороне ее спальни. Мне приходится подойти к самому краю деревьев, чтобы увидеть ее, но пока я остаюсь на месте, достаточно темно, чтобы она меня не увидела. В лучшем случае тень — это легко объяснить.

Она стоит посреди комнаты в джинсах и оранжевом свитере и кусает ноготь. Ее губы сжимаются вокруг кончика ее пальца, и мой член мгновенно дергается, оживая при виде нее, стоящей там и просовывающей кончик пальца в рот.

Я могу только представить, какими мягкими должны быть ее губы. Они полные и плюшевые, это одна из первых вещей, которые я в ней заметил.

— Они будут как рай вокруг моего члена, — бормочу я, когда ее рука ускользает ото рта, и новая пульсация желания разливается в моем паху, когда вся кровь в моем теле начинает устремляться в одном направлении.

Она дома. В целости и сохранности в этих четырех стенах, именно там, где она должна быть. Я навестил ее, у меня нет причин не уходить сейчас. Никаких причин, за исключением того факта, что, когда она тянется к краю своего свитера, я застываю на месте, потребность увидеть, что находится под ним, внезапно перевешивает все остальное, включая мой здравый смысл.

У меня перехватывает дыхание, когда она хватает и свой свитер, и майку под ним, снимая и то, и другое одним быстрым движением, обнажающим почти каждый дюйм ее гладкого, бледного-кремового торса. Ее маленькая элегантная грудь покрыта черным хлопковым бюстгальтером, и я облизываю пересохшие губы, когда она бросает рубашки на спинку ближайшего стула и тянется к застежке бюстгальтера.

Блядь. Мой член пульсирует, натягивая молнию, и мне приходится бороться с желанием вытащить его здесь и сейчас. Одного вида Сабрины, почти обнаженной до пояса, достаточно, чтобы у меня напряглось, мои пальцы чешутся пробежаться по густым светлым волосам, которые касаются ее лопаток, обхватить ими свой кулак, когда я толкну ее на колени.

Тогда я бы точно узнал, насколько хорош ее рот.

Я пытаюсь сдержать стон, когда мой член упирается в молнию. Сабрина быстрым движением пальцев расстегивает бюстгальтер, бретели соскальзывают с ее плеч, и я втягиваю воздух, когда чашки падают.

Ее грудь идеальна. Достаточно большая, чтобы заполнить мужские ладони, увенчанные розовыми сосками, которые застывают в прохладном воздухе ее комнаты, заставляя меня провести языком по нижней губе, представляя, каково было бы всосать один из них в рот. Я хочу провести языком по ее груди, почувствовать ее изгиб своим ртом, услышать ее стон…

Моя рука уже хватается за молнию, прежде чем я успеваю остановиться. Раньше я был человеком самообладания, но сейчас, когда Сабрина тянется к переду своих джинсов, я уже просовываю руку в свои, ладонью на член, высвобождаю его и обхватываю рукой натяжной вал.

Это плохая идея. Я знаю это с того момента, как прохладный воздух касается моей горячей плоти, и я начинаю поглаживать ее, наблюдая, как Сабрина стягивает джинсы с бедер. Это может все отменить. Если меня поймают за окном женщины, когда я дрочу, наблюдая, как она раздевается, последствия разрушат все, над чем я так усердно работал.

Но все, что осталось от моего самоконтроля, кажется, исчезло, поскольку моя ладонь трется о опухшую головку члена, собирая капельки предварительной спермы для смазки, когда я двигаюсь быстрее. На Сабрине сейчас не более чем пара черных хлопчатобумажных трусиков, ее длинные, гладкие ноги и бедра полностью видны моему взгляду, и я глажу быстрее, внезапно отчаянно нуждаясь в расслаблении, когда она начинает стягивать трусики.

Ох, блядь. Мои зубы стиснуты от любого шума, поскольку я не вижу ничего, кроме гладкой кожи между ее бедрами. Она побрита наголо, и я чувствую прилив свежего возбуждения, когда мой член напрягается в моей руке, так близко к тому, чтобы взорваться. Я могу представить эту гладкую кожу на своих губах, каково бы было раздвинуть ее складки языком, и в этот момент я почти отчаянно хочу узнать, как бы она звучала, если бы я сделал именно это. Какая она на вкус. Как она кричала бы, когда я снова и снова доводил бы ее до оргазма, ожидая, пока я решу, что готов позволить ей кончить.

Совершенно не обращая внимания на то, что происходит за окном, Сабрина поворачивается и наклоняется, чтобы открыть один из ящиков комода. И затем, в тот момент, когда я вижу пухлые, мягкие губы ее киски, обрамленные идеальной формой ее бедер, мой собственный оргазм обрушивается на меня.