Смертельная клятва

Когда вода начинает остывать, я вылезаю и обтираюсь, натягивая удобные свободные пижамные штаны и футболку. Все, что произошло между мной и Каином, уже кажется странно отстраненным, как будто это произошло несколько дней назад, а не даже меньше часа. Это настолько далеко от того, чего я ожидала, что трудно поверить, что это вообще произошло. Но раньше я не знала, чего ожидать. И, возможно, ему следовало быть более осторожным со мной, зная это, возможно, ему следовало быть помягче. Но та часть меня, с которой я все еще пытаюсь смириться, рада, что это не так.

Что-то шуршит среди деревьев, и я подпрыгиваю, настолько погруженная в свои мысли, что это чуть не выводит меня из себя. На мгновение я стою рядом со своим комодом, застыв на месте и размышляя, стоит ли мне пойти и проверить.

Я снова слышу шорох, на этот раз, кажется, громче. Под ногами раздается звук листьев, и у меня скручивает желудок, все мои противоречивые чувства по поводу Каина исчезают, когда скованный холодный страх занимает свое место. Я тяжело сглатываю, сжимая пальцы в ладонях, пытаясь решить, что делать.

Я должна посмотреть. Однако осторожно. Вдруг есть кто-то снаружи.

Маленькими, неуверенными шагами я подхожу к окну слева от моей кровати. Это довольно большое окно, сейчас закрытое шторами, с тонкой полоской между ними, сквозь которую я могу видеть темное стекло. Я держусь сбоку от окна, вытягивая шею, чтобы вглядеться в стекло, мое сердце колотится в груди, как будто в любой момент я могу увидеть чье-то лицо с другой стороны.

Колдуэлл пообещал, что они меня не найдут. Это будет сложно, если не невозможно. Но он также посоветовал мне сливаться с толпой, выглядеть так, будто я принадлежу этому месту. Это значит, что это не невозможно.

Моё сердце бьётся так сильно, что больно. Я приближаюсь к окну, прислоняюсь к стене и протягиваю трясущуюся руку, чтобы отодвинуть занавеску ровно настолько, чтобы посмотреть, смогу ли я увидеть что-нибудь снаружи. Животное, возможно. Сломанную ветку…

Звуки стали тише, но мне от этого не легче. Это просто заставляет меня задуматься, не подстерегает ли что-то там, ожидая момента, чтобы выпрыгнуть наружу. Я чувствую, как мой страх усиливается, становится хуже с каждым мгновением, и я знаю, что мне просто нужно с этим покончить. Я должна посмотреть.

Дрожа, я слегка отдергиваю занавеску. На улице темно, как никогда в Чикаго, даже на тихой улице, где находился особняк моего отца. Темнота здесь густая, почти гнетущая, без уличных фонарей, машин и огней города вдалеке. Есть только луна в три четверти, сияющая с ясного неба, заливающая деревья тусклым светом, отчего они кажутся скелетообразными.

Я понимаю, насколько одинока я здесь. Это чувство давит на меня так, как никогда раньше, напоминая, что теперь я одна. Никакое количество подруг из книжного клуба, никакие новые и захватывающие полеты не смогут изменить тот факт, что только я ответственна за свое выживание. И возможно, я здесь спрятана, но я также уязвима.

Снаружи я ничего не вижу. Проходят минуты, пока я смотрю сквозь щель между шторами, высматривая любое движение, тень, скользящую мимо деревьев — что угодно. Никакого движения и никакого шума, и я, наконец, отступаю назад и сажусь на край кровати, все еще напряженная, ожидая услышать что-нибудь.

Когда все еще ничего нет, я забираюсь под одеяло, все мои мышцы все еще напряжены. Я лежу и смотрю в потолок не уверенная, что смогу заснуть.

Все ощущения вялости и бескостности, которые у меня были после того, как Каин закончил со мной, ушли, мое тело снова сжалось, как пружина. Я закрываю глаза, задаваясь вопросом, смогу ли я когда-нибудь снова почувствовать себя по-настоящему расслабленной. Смогу ли я когда-нибудь заснуть, не задаваясь вопросом, проникнет ли кто-нибудь ночью в мой дом? Смогу ли я когда-нибудь просто прожить свою жизнь, не задаваясь вопросом, преследует ли меня опасность?

Я даже не могу в полной мере насладиться тем одним хорошим событием, которое со мной произошло, потому что страхи, преследующие меня, всегда так близко позади.

Когда наконец приходит сон, он беспокойный и прерывистый, и я просыпаюсь с ощущением, будто вообще не спала. Я встаю, смутно иду на кухню за хлопьями и холодным кофе, и, сижу там, чувствуя глубоко укоренившееся желание выйти на улицу и посмотреть, есть ли какие-нибудь признаки того, что снаружи кто-то был.

На улице прохладно и свежо, небо чистое и яркое солнце. Идеальный южный осенний день, но я почти не замечаю его, когда обхожу ту сторону дома, где находится моя спальня, в поисках признаков того, что шум, который я слышу по ночам, не является чем-то иным, чем дикой природой или ветром.

Сначала ничего нет. Только увядающая трава, усыпанная опавшими листьями, ветками и желудями, без следов животных или чего-либо еще.

И затем я вижу это, мое сердце замирает в груди, когда я смотрю на глубокую яму в земле.