Смертельная ловушка

Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и прочую дребедень, разложив их у себя на столе. Добыча оказалась невелика: теннисная ракетка, пустая дамская сумочка, пара чулок, листовка под названием «Сумеем ли мы разделаться с Германией?», баночка с кремом и прочий хлам. Среди бумаг тоже не оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я перелистал устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нём было напечатано следующее:

— Наверное, это имеет какое-то значение, — сказал я Вулфу. — Где находится Иннисфри?

— Что? — сердито покосился на меня Вулф.

— Она сочиняет стихи. — Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. — Она едет в Иннисфри, строит там хижину, разводит огород и пчёл. Может, дальше найдутся какие-нибудь сведения. — Я снова принялся за чтение: –

Спокойно буду жить в плену у тишины,
Рассветной тишины тумана и сумеречной —
                                   с пением сверчков.
Там полуночные сверкают звезды,
И полдень алый зной мне посылает без обмана,
А ветер — шелест птичьих слов.
Встану да и поеду в Иннисфри,
Где днём и ночью омывает скалы чистейшая озёрная вода.
Дорога тяжкая, и всё ж желанье не пропало.
Душа сказала мне — оковы отвори.
И серость мостовой озёрной гладью стала. [1]

— Она — немецкий агент влияния, — провозгласил я. — Это пропаганда против войны. Призыв к миру. И вы заметили…

— Пф! — перебил меня Вулф. — Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. — Он ткнул пальцем в кучу ерунды на моём столе. — Ничего существенного нет?

Но я заметил нечто такое, на что он, по-видимому, не обратил внимания.

— Тем не менее, — возразил я, — это мне кое о чём напоминает. — Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом. — Это уж никак не было написано Йетсом — по крайней мере, я так думаю. — И указал на сходство деталей на обоих листках: буква «с» была чуть ниже остальных, «э» наклонилась чуть вправо и кое-что ещё. — Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания нельзя.

— Да, это заслуживает интереса, — неохотно согласился Вулф. Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста.

Пожав плечами, я уселся за собственный стол. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков… Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.

— Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.

— Премного вам обязан. — Я понял намёк и приступил ко второму раунду: — Если у вас есть намерение заняться поисками, то лучше всего начать с портативного «Ундервуда», которую я видел у неё в квартире.

— Превосходная идея, — кивнул он. — Чем и объясняется та немалая сумма, которую она тебе предложила. Что же её интересует больше: чемодан или листок со стихами?

— Или ни то ни другое? — подала голос сержант Брюс.

Мы оба посмотрели на неё. Она ничуть не выглядела взволнованной. Наоборот, даже слегка довольной.

— Ни то, ни другое? — переспросил Вулф.

— Ни то, ни другое, — подтвердила она. — Прежде всего меня интересовали вы. Предложение, сделанное майору Гудвину, было всего лишь небольшим экспериментом, проверкой его лояльности к вам. Он ради шутки назвал сумму в миллион, но вам хорошо известно, что миллион долларов составляет лишь малую толику денег, которые вложены или будут вложены в этот проект. И, разумеется, услуги, которые вы можете нам оказать, будут оплачены также частью общей суммы. А, возможно, и двумя частями.

Глава 5

Однажды вечером лет десять назад к нам в офис явился малый по фамилии Хэллоуэлл с закрывающейся на «молнию» парусиновой самкой, набитой ста пятьдесятью тысячами долларов в пятидесяти и стодолларовых купюрах, но то был пустяк по сравнению с нынешней суммой. А поскольку сделка происходила втайне, нам не грозил и подоходный налог. За миллион долларов можно купить четыре миллиона бутылок лучшего пива.