Смертельная ловушка

– Видите ли, – удовлетворенно промурлыкал Вулф, – он понятия не имел, что поступает таким образом. Во-первых, он недооценил меня. Во-вторых, слишком переоценил себя. Это – профессиональное заболевание тех, кто занимает место в стане людей влиятельных. В-третьих, полученное им анонимное письмо привело его в смятение. Мысль разослать эти письма людям случайным оказалась почти гениальной.

Карпентер кивнул.

– Это придумала Дороти. Мисс Брюс.

«Ха! – подумал я про себя. – „Дороти“. „Кен, милый“. Что-то это звучит чересчур фамильярно».

– Да, в умении соображать ей не откажешь, – снизошел Вулф. – Тем не менее она допустила колоссальный промах, о котором вам, наверное, не доложила, решив подвергнуть испытанию нашу с майором Гудвином честность. Она предложила мне миллион долларов. Но поскольку ей порой приходят в голову блестящие мысли, обязательно пользуйтесь ее услугами, хотя, считаю я, вам не следует забывать, что порой она способна и на глупость, ибо та ловушка, которую она приготовила против нас, оказалась самой очевидной из когда-либо придуманных женщиной.

– Для вас да, – улыбнулся Карпентер. – Но поступить таким образом посоветовал ей я. Я велел ей, как только подвернется случай, подвергнуть вас испытанию. При такой сумме и процентах с нее я бы даже за себя не поручился. И хотя я был наслышан о вашем таланте…

– Бросьте, – махнул рукой Вулф. – Вам следовало бы проявить больше изобретательности, проверяя нашу лояльность. Что же касается Шетука, то, скорей всего, ему стало известно, что Райдер вот-вот раскается, и он был вынужден так поступить.

– Райдера я до сих пор не понимаю. Я был бы готов поклясться, что он человек не менее честный, чем другие, а он оказался таким безнравственным.

– Необязательно, – возразил Вулф – Вполне возможно, просто ранимым. Не знаю, в чем дело. Они были старые друзья, а кто, как не близкий приятель, так хорошо знает ту тайну, ту угрозу, которая делает человека беспомощным? Но Райдеру одновременно были нанесены два удара, перед которыми угроза, в чем бы она ни состояла, утратила силу. Погиб в бою единственный и горячо любимый им сын и был убит один из его подчиненных, капитан Кросс. Первый удар заставил его переоценить все его ценности, а второй – убийство никак не входило в их договор. Он решил поехать к вам и во всем признаться, о чем сообщил Шетуку не в беседе один на один, потому что не хотел обсуждать свое решение или спорить, а в присутствии других, публично. Вот в чем было дело.

– Да, в тяжелое положение он попал, – пробормотал Карпентер.

– Совершенно верно. Да и Шетук оказался не в лучшем. Ему тоже пришел конец. После этого у него не осталось выбора, да и обстоятельства сложились так, что поступить таким образом было хотя и нелегко, но и нетрудно. Возвратившись после обеда с генералом Файфом, ему потребовалось всего на три-четыре минуты остаться одному в кабинете Райдера, что оказалось делом вовсе несложным. Затем он, по-видимому, отправился на какую-то встречу. У людей, занимающих такой пост, всегда полно встреч. Перед ужином вы спросили у меня, он ли убил и капитана Кросса. Думаю, что да. Если вы хотите включить это в свой рапорт, выясните, был ли Шетук в Нью-Йорке в прошлую среду вечером и чем он занимался. – Вулф пожал плечами. – Так или иначе, он умер.

Карпентер кивнул. Он не сводил с Вулфа взгляда, который я часто видел в глазах людей, сидевших в этом кресле и смотревших на Вулфа. Это напомнило мне то, что провинциалы обычно говорят про Нью-Йорк: город им нравится, но жить там не по карману. Что касается меня, то я живу в Нью-Йорке.

– Что навело вас на мысль о нем? – спросил Карпентер.

– Я уже вам сказал. Его реакция, проявившаяся здесь, когда майор Гудвин выдвигал ящики и собрался открыть чемодан. До этой минуты я ни о чем не знал. Преступником мог оказаться Файф, Тинэм и даже Лоусон. Между прочим, – посмотрел на часы Вулф, – они должны прибыть сюда через двадцать минут. Я расскажу им про мисс Брюс, объясню, что я просто использовал ее, раз вы не хотите, чтобы они знали, чем она занимается на самом деле. Но о Шетуке вам самому придется им поведать. Я обещал ему, что его смерть будет интерпретирована как несчастный случай, о чем я и сообщил в полицию, хотя инспектору Кремеру известна правда. Он знает все – мы с ним контактируем уже много лет. То, что произошло сегодня здесь, сказал я Шетуку, останется тайной для всех непосвященных.

– Так мы и поступим, – согласился Карпентер. – С тем пониманием, что это не помешает будущим операциям. Мы никогда не сможем заполучить тех, кто был замешан в этом деле, но, но крайней мере, их остановим. Интересно… Мы могли бы переломить Шетуку хребет, попади он нам в руки.

– Пф! – Вулф не был настроен противоречить. – Будь он человеком твердым, умей он бороться и защищаться, мы бы никогда не сумели до него добраться. Обвинить его в убийстве? Ерунда. Что же касается всего прочего, то за его спиной встали бы такие батальоны людей богатых, правоведов и политиков… что он мог бы, если бы захотел, помахать нам на прощанье рукой.