Смертельная песня (ЛП)

Ками, что не умели делать этого, остались помогать направлять союзников. Они присоединились, и я раздала им ведра, тряпки и воду. Мы проходили из комнаты в комнату, оттирали все, развязывали веревки на узниках. Ками обнимали нас, многие касались с удивлением моего лица.

— Сора, ты вернулась!

— Сора, я так рад, что ты цела.

— Соря, я не смела надеяться…

Некоторые убегали так быстро, как позволяли их измученные тела, чтобы помочь успокоить гору. Мы двигались, а ки Фудзи начала покалывать мои пятки. Она была горячей и неспокойной, но чем дальше, тем больше успокаивалась. Она скользила по стенам и полам и стирала следы пребывания Омори.

Мы добрались до комнаты, где были не только ками, но и люди, которых захватили призраки. Чиё, что шла за нами, завопила и поцеловала Хару так крепко, что феи заволновались. Он пошатнулся, встав, и рана на шее еще была, но, в остальном, он был невредимым. Томоя, наверное, хотел дать его Омори как «образец».

Дальше я пошла по знакомым комнатам, миновала зал, где Омори совершал эксперимент, и попала в соседнюю комнату. При виде матушки и отца, избитых, израненных, но живых, я застыла. Чиё промчалась мимо меня и обняла маму-ками с сиянием исцеляющей ки. Я осталась на пороге, а другой ками помог правителям подняться на ноги.

— Я слышал, Сора все еще с тобой, — хрипло сказал отец. Я осторожно прошла вперед и оказалась в его крепких объятиях, а потом и в матушкиных.

— Я… — начала я, когда они меня отпустили, но не придумала, как продолжить. Мои глаза были полны слез, голова кружилась от усталости и эмоций, которые я даже описать не могла.

— Тебе, — сказала матушка, ее рука гладила мою щеку, — как и нам, нужно исцеление. Ты и твои друзья можете оставаться как гости, и мы поговорим, когда все наберемся сил.

Моих сил хватило только, чтобы кивнуть в ответ.

* * *

Аямэ догнала меня с ками-оленем на пути к моим старым комнатам. Она осмотрела мое потрепанное тело и негромко цокнула.

— Ками или нет, но так в замке не спят. Катсу позаботится о твоих ранах, а потом я жду тебя купаться.

Я стояла, пока олень опустил голову и направил холодную ки на мои ожоги и синяки рогами. Боль таяла, сломанные ребра снова стали целыми.

— Гора, — сказала я Аямэ. — Огонь… он…?

— Мы успели вовремя, — сказала она и коснулась моего лба. — Пока что все хорошо.

Когда исцеление закончилось, Аямэ отвела меня в купальню. Я оттирала и отмывала себя в тумане, она укутала меня в шелковое одеяние для сна, и я рухнула в постель.

Когда я проснулась несколько часов спустя, смаргивая с глаз сон, я огляделась и поверила на миг, что это все еще ночь моего семнадцатого дня рождения. Я задремала, и мне приснился дикий сон. Но потом я повернулась на бок и ощутила боль там, куда не добралась магия Катсу, почувствовала дым во рту и поняла, что это реальность.

Мы спасли гору, людей вокруг нее, всех. Я потянулась на футоне, радуясь. Все страхи, все беды, что я представляла за эти дни, были позади.

Свет доносился снаружи, уже наступило утро. Греясь в лучах, я поняла, что хотя война окончена, моя жизнь еще не была решена.

Это немного приглушило радость. Я встала, оделась в самое простое одеяние, что нашла в шкафу из кедра, пока Аямэ не пришла и не начала ворчать за это. Я поспешила к комнатам правителей горы Фудзи.

Такео стоял у двери в их комнаты. Дверь, которую призраки снесли при нападении, заменили. Такео просиял, увидев меня, и я вспомнила свой приказ. Пока не будет спасена гора…

— Такео, — сказала я и остановилась. Что сказать ему — моему защитнику, учителю и другу — после того, как все прошло? Наша дружба уже не будет прежней. И теперь у него был другой долг.

Он поклонился.

— Я рад, что смог так долго служить тебе, — сказал он. — Если тебе когда-либо понадобится… что угодно…

Я коснулась его руки, когда он замолк.

— Знаю, — тихо сказала я. Комок появился в горле. Разговор будет еще сложнее. — Спасибо тебе за все.

Он склонил голову, и шепот ки на кончиках моих пальцев сказал, что он ждал эти слова. Он знал, что я хотела ими сказать.

— Я скажу Их величествам, что ты пришла, — сказал он. Он прошел внутрь и вернулся через миг, чтобы сопроводить меня.

Я прошла в комнату, где когда-то два ками дарили дочери флейту на день рождения, пока она думала, как упросить их научить ее талантам ками. Тот вечер, казалось, был очень давно. Так и было, в принципе.

На другой стороне низкого стола матушка была собранной, как всегда, а отец — внушительным, но в глазах обоих блестели слезы. Глядя на них, я ощущала, как мало осталось от девушки, что сидела перед ними тогда. Та Сора не сражалась с призраками, не целовалась и не была на грани смерти.

Та Сора не знала, что она — человек.

Боль, что поднялась от этого, была слабее, чем я ожидала. Я уже сделала много шагов в сторону от них.

— Девочка моя, — сказала матушка, они поднялись. — Теперь ты знаешь. Нам жаль, что мы врали тебе. Но так можно было знать точно, что секрет не будет раскрыт.