Смертельная песня (ЛП)

- Он много для тебя значил, - сказала я.

- Он не был плохим, - сказал спешно Кейджи. – Да, у него были свои приоритеты. Но он всегда был рядом, даже когда я был глупым младшим братом. Не знаю, прожил бы я столько без него.

При взгляде на него у меня привычно сбивался пульс. Было не сложно поверить, что его обманул брат, что он не хотел нам вреда, да? И он не обращал внимания на подозрения насчет намерений Томои? Но и я упускала намеки, что Кейджи что-то скрывает от меня, потому что меня больше волновали его чувства ко мне, и я его толком не знала. А с Томоей он был всю жизнь.

И он выступил в мою защиту, когда его брат напал на меня. Остался на моей стороне, хотя я изгнала Томою. И теперь он знал, что его могут арестовать за вождение, что на него могут напасть призраки, но он пришел за мной.

Что-то расцвело в груди, словно щит, ограждающий сердце, треснул и развалился. Кейджи помог мне. И это было не из верности, как у Такео, а потому что он так решил.

При мысли о Такео я напряглась. Он точно не рад моему исчезновению.

- Что ты сказал остальным, чтобы уйти? – спросила я.

- Я сдержал обещание, - сказал Кейджи. – Я ничего не рассказал о тебе. Я вообще ничего не сказал. Ты ушла, а я сидел там, подумал о машине, и как в опасных операциях всегда нужна машина, и… Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, потому что я не начал вовремя действовать. И я ушел. Они могут подумать, что я убежал искать брата.

- Когда мы найдем их, они увидят, что это не так. Нужно вернуться в Токио, они могли оставить нам послание, а потом пойти за ними в Исэ, - если они задержатся из-за боя, или чтобы восстановилась Чиё, мы можем успеть на помощь.

- Мне все равно, что они думают, - сказал Кейджи. – Пока… - он поправил очки на носу. – Знаю, я был глупым и все испортил. Я врал о случившемся с Томоей. Но я хочу, чтобы ты знала, что все, что я сказал тебе, было правдой.

Мои легкие вдруг опустели. Я хотела что-то сказать, но вышло лишь:

- Хорошо.

Он сглотнул.

- Знаю, все запуталось. И я не так силен или смел, как Такео, но…

- Конечно, ты силен и смел, – перебила я, слова вылетели сами. – Ты не хуже его в этом.

- Верно, - недоверчиво усмехнулся Кейджи.

- Я серьезно, - сказала я. – Такео такой, потому что он ками. Его сущность говорит ему, как действовать. Когда угрожают тем, кому он верен, он защищает их. Дело не в храбрости, - я с болью вспомнила, как хотела быть сильной Сорой, что разбирается с проблемами без страха и тревог. – А для человека все сложнее. Приходится выбирать между сложным и простым. И еще больше смелости нужно, когда делаешь что-то сложное, что-то пугающее, чем… делаешь то, что знаешь. Так что ты храбрее его или Чиё.

Я замолчала. Может, так можно было сказать и обо мне.

Губы Кейджи изогнулись в слабой улыбке.

- И… ты меня не ненавидишь?

- Ненавижу? – то, как я говорила с ним в той ловушке, как избегала после этого, могло так выглядеть. – Нет, - сказала я. Я чувствовала злость, смятение и боль, но точно не ненависть. Но этих слов было мало. – Я рада, что ты пришел. Было бы сложно сбежать без тебя.

Теперь он улыбался. И я не видела этой улыбки после прибытия в Токио, я скучала.

А потом он помрачнел.

- То, что рассказала твоя подруга-ками о планах Омори… Ты видела… Они серьезно…

Я вспомнила, как содрогалась девушка, и мне стало не по себе.

- Они делают это, - тихо сказала я. – Я видела… Омори заставил одного из ками поместить призрака в тело пойманной женщины. И выглядело так, словно от этого дух женщины исчез, - его прогнал призрак.

- Не понимаю, как Томоя мог подумать, что можно забрать чью-то жизнь, - сказал Кейджи. – Думаю, Омори всех их уговорил… Может, он задумается теперь, когда увидел, что и люди могут отбиться.

- Не думаю, что его так легко пошатнуть, – сказала я. Как реагировал Омори на наш побег? Я была так занята борьбой с призраками, что не увидела. Может, он не обратит внимания и перейдет к другой части плана. Если мертвецы думают о том, что было перед смертью, то остальное могут упускать, и Омори уже было трудно сосредотачиваться, так что его разум может оказаться еще уже.

Но что-то с ним было не так. Я видела его смятение. Если в нем осталась хоть частичка того человека, которого описывала госпожа Кобаяши, то он не мог мириться со своими методами. Мы могли дотянуться до этой частички, что могла быть лишь вспышкой?

Я потерла лицо. Вряд ли Омори даст нам шанс.

Кейджи вытащил диск из бардачка и вставил в плеер.

- Ты ведь любишь музыку? – сказал он. – Эта группа одна из моих любимых.

Медленно, но можно загремели в колонках барабаны. Одна гитара, а за ней и другая сплелись мелодиями. Нежная скрипка добавилась к ним. А потом запел голос, то гладкий, то резкий, он сочетался с инструментами и пел о любви к городу, к дому. Я опустила голову, вдыхая песню.

- Мне нравится, - сказала я, и улыбка Кейджи вернулась.

- Ах, - сказал он пару минут спустя, дорога приближалась к сияющим высоким зданиям. – Снова большой город.

Я выглянула в окно. Магазины, офисы, а потом окно туристического агентства, где была фотография Фудзи.