Смертельная поездка

– Господи боже мой, – пробормотала Энни и тоже выбралась из машины, задохнувшись, когда на нее обрушилась вся мощь дневного зноя. Она поправила шелковые лоскутки платья и на цыпочках засеменила к капоту «ровера», тщательно следя за тем, чтобы острые каблуки ее туфель не касались земли. – Ну, открывай пасть этой зверюге, чтобы мы могли ее починить и убраться отсюда.

– Энни, ты ведь ничего не смыслишь в машинах, – напомнила ей Грейс.

– Я знаю, что, когда они ломаются, нужно заглянуть им под капот. Кроме того, я же образованная женщина, а это всего лишь мотор – сложно, что ли, разобраться? Может, свечи сдохли.

Грейс подняла капот и отступила на шаг, чтобы не мешать Энни, которая стала с позабавившим Грейс сосредоточенным видом рассматривать двигатель.

– Здесь все так хаотично. Он так и должен выглядеть?

– Вроде того. – Шарон наклонилась над капотом, затем обернулась и посмотрела на Грейс. – Что ты думаешь?

– Думаю, нам не обойтись без эвакуатора.

Энни посмотрела на строптивый двигатель так, будто он был щенком, только что написавшим на ковер. Затем метнулась в машину и схватила свой сотовый телефон, лежавший на заднем сиденье.

– В этих местах не так много вышек, – сказала Шарон, но Энни это не остановило. Размахивая телефоном, словно волшебной палочкой, она начала кружиться на месте в надежде выхватить сигнал из горячего, тяжелого воздуха. Затем она проделала то же самое с телефоном Грейс, на тот случай, если вдруг ее собственный чем-нибудь хуже. После нескольких минут таких манипуляций она в отчаянии и возмущении всплеснула руками. – Это отвратительно. На дворе XXI век, мы находимся в самой передовой в плане технологий стране в мире, а я не могу даже позвонить! И как люди могут так жить?

Секунду все трое стояли молча и глядели по сторонам. Вокруг них в темном недружественном лесу стояла неестественная тишина, будто это вовсе не лес, а всего лишь декорация. А затем Грейс произнесла те слова, которых Энни боялась больше всего на свете:

– Наверное, придется идти.

Энни беспомощно посмотрела на свое прекрасное, трепещущее лоскутками платье, на свои прекрасные сногсшибательные туфли на четырехдюймовых каблуках.

– У меня в сумке есть спортивные тапочки, – сказала Шарон.

– Спасибо, но… – Энни задумалась, затем решила выяснить самый важный для себя вопрос: – А какого они цвета?

Оказалось, что это высокие кеды лавандового цвета. Надев их, Энни поглядела на их закругленные носы, и ее лицо приобрело при этом такое выражение, что можно было голову дать на отсечение, что ей понравилось то, что она увидела.

– Ты похожа на клоуна, – сказала Грейс.

– Я отказываюсь воспринимать критику по поводу моего внешнего вида от женщины, у которой в шкафу ничего нет, кроме сотни черных футболок. Конечно, они лучше смотрелись бы с каблуками, но и так вполне ничего.

Дорога для вывоза леса – если это была она – быстро превратилась в узкую, истоптанную оленями тропу, а потом и оленьи следы исчезли под толстым ковром сухих сосновых иголок, шуршащих под ногами. По сторонам тропы лес становился все гуще и темнее, гигантские перистые папоротники начинали покачиваться, словно приветствуя проходящих мимо людей.

Энни подозрительно вглядывалась в лесную зелень – на ее вкус она выглядела очень уж первобытно. Ей вспомнился «Затерянный мир», и не только из-за тропической жары и огромных папоротников – ей казалось, что после поломки джипа они во всех отношениях перенеслись на десять тысяч лет в прошлое.

– Это какой-то абсурд, – пробормотала она, поправляя на плече ремень своей объемистой сумочки. Грейс попробовала убедить ее не брать ее с собой, но Энни сказала: тот день, когда она появится где-нибудь без косметики, будет днем ее похорон. – Час назад мы были тремя интеллигентными женщинами, с хорошей репутацией и мобильными телефонами, сидели в машине за семьдесят тысяч долларов, набитой самым совершенным компьютерным оборудованием на земле, а теперь тащимся по доисторическому лесу.

Шарон рассмеялась:

– Природа – великий уравнитель.

– Природа – великий омерзитель. Здесь жарко и липко и пахнет грязью. Да, кстати, не могли бы вы, две скаковые кобылицы, идти помедленнее? Не забывайте, что в вашу компанию затесалась большая женщина, которая надела обувь без каблуков впервые в жизни. Да и тропа эта – настоящая полоса препятствий. Везде какие-то корни торчат. Не могли асфальт положить!

Девяностоградусная жара быстро положила конец череде излияний Энни, и маленькая процессия продолжала путь в тишине. Чем дальше в лес они углублялись, тем больше лес наступал на них. Ветви огромных сосен темным душистым пологом сходились у них над головой. Тишина была плотной, как слежавшийся хвойный ковер под ногами, и тяжелой, как неподвижный воздух, казавшийся не газом, а жидкостью или даже твердым телом.