Смертельная схватка

Женщине, к которой он обращался, было за сорок. Она повернула к нему широкое лицо, обрамленное нечесаными грязными прядями темных волос, а затем подошла и села рядом. Получив рюмку джина, Энни одним глотком осушила ее содержимое. Мужчины вокруг нее засмеялись.

— Видать, замерзла, Чэпмен? — ухмыльнулся один из них.

— Да, замерзла и устала как собака, — кивнула Энни. — Пойду посмотрю, если ли у старой ведьмы с Трол-стрит свободная кровать.

Она широко зевнула, показывая пожелтевшие зубы.

— Может, тебе лучше пойти к Джону и детям? — предложил второй, лицо которого скрывала густая борода.

— Ты прекрасно знаешь, что мы развелись, — сверкнув глазами, ответила Энни.

— Он вышвырнул тебя, — закивал головой тощий мужчина, стоявший справа от нее. — Теперь твой муж — Папаша Джин. Да, этот старик разрушил не одну семью.

— Ну и что? — буркнула Энни, опрокинув еще одну рюмку.

— Но я слышал, Джон Чэпмен — порядочный извозчик, который не оставит жену без единого пенса. Сколько он дает тебе, Энни? — спросил тот, который угощал ее джином.

— Десять шиллингов в неделю, — угрюмо ответила женщина. — Мне этого не хватает!

— Охотно верю, — сказал бородатый, кивая в сторону пустых рюмок. — Но достаточно на сегодня. Мне тоже грех сорить деньгами.

— Можешь купить у меня что-нибудь, — предложила Энни и показала на грязноватый узелок, валявшийся у ее ног.

— Искусственные цветочки и вязаное тряпье? Нет уж, спасибо, — усмехнулся бородач.

— Это еще не все, что она может предложить, — засмеялся тощий, кладя руку на колено женщины.

Латона невольно подошла еще на шаг ближе. Девушка и сама не знала, почему не может оторвать взгляд от этой странной компании и прислушивается к каждому слову.

Энни накрыла ладонь мужчины своей и подмигнула.

— Ты прав. Тебя интересует кое-что другое? Море удовольствия за пару монет?

Тощий убрал руку и покачал головой.

— Несколько минут в темной подворотне? Спасибо, нет. Лучше я пойду домой к жене и улягусь в теплую постель.

На лице Энни проступило разочарование. Мужчина поднялся, бросил на стол пару монет, громко попрощался со всеми и вышел в зимнюю ночь. На пороге паба он чуть не столкнулся с Латоной. Девушка отшатнулась. Мужчина взялся за край головного убора, пробормотал извинение и направился прочь.

Энни тоже встала из-за стола и объявила, что идет спать. Немного покачиваясь, она ступила через порог и прошла в шаге от Латоны, не обратив на нее ни малейшего внимания. Латона с любопытством последовала за женщиной.

Пройдя два перекрестка, Энни свернула с главной улицы в темный кривой переулок. Латона замедлила шаг, но какая-то неведомая сила заставляла ее идти дальше. Неужели это и вправду было всего лишь любопытство?

Свернув еще два раза, женщина остановилась у входа в старое трехэтажное здание и постучала в дверь. Спустя пару минут ей отворили.

— А, это ты, Энни. Заходи.

Из дверного проема выглянула седая старуха с нечесаными полосами и изборожденным морщинами лицом. Оглядевшись по сторонам, она заметила Латону.

— Тоже ищешь, где переночевать? — спросила старуха, тыча в девушку костлявым пальцем. — Тогда заходи к нам.

Похоже, ноги Латоны жили своей жизнью. Пока девушка думала о том, что безопаснее было бы вернуться на освещенную главную улицу, они сами несли ее вперед.

— А что это за дом? — робко спросила она.

— Вижу, ты не местная, — прохрипела старуха. — Это мой ночлежный дом. Переночевать на соломе стоит четыре пенса, на кровати — восемь, а у каната в коридоре — два.

Значит, это что-то вроде постоялого двора для бедняков, сообщим залом, устланным соломой, и комнатками с кроватями для тех, кто мог позволить себе такую роскошь. Латона вошла в коридор следом за Энни. «Почему бы не осмотреться?» — подумала она. Похоже, этот дом все же не был борделем, за который его изначально приняла девушка.

Вонь, сразу же ударившая Латоне в нос, была невероятной. Воздух в помещении был не столько теплым, сколько влажным и тяжелым, а от запаха множества немытых тел и испарений, поднимавшихся из выгребной ямы, у Латоны перехватило дыхание. Девушка попыталась подавить подступившую к горлу тошноту.

— Где бы ты хотела переночевать? — спросила хозяйка, неотрывая от Латоны алчного взгляда.

Затем она протиснулась мимо нескольких одетых в лохмотья бедняков, которые с закрытыми глазами стояли у стены, и подвела девушку — которая уже давно решила, что ни за что не останется здесь, — к одной из дверей. За ней простиралась огромная темная комната. Тут, на грязной соломенной подстилке, которую не меняли уже целую вечность, вповалку спали люди. Множество людей. Они сопели и кашляли, храпели и что-то тихо бормотали. Две крысы выскочили из темного угла и стали пробираться между спящими. Один из бедняков проснулся и попытался прогнать их, топнув ногой, но крысы не обратили на шум никакого внимания и спокойно продолжили путь.

Хозяйка криво усмехнулась, обнажив остатки почерневших зубов.

— Даме хотелось бы больше комфорта? — захихикала она.

Очевидно, от старухи не укрылось отвращение, промелькнувшее на лице девушки.