Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

С одной стороны, Геббельс старался придать Герингу боевой настрой, а, с другой стороны, стал призывать его к осторожности. Он говорил: «Не сомневайтесь, господин Геринг, мы откроем глаза фюреру на Бормана и Ламмерса. Только мы не должны заходить слишком далеко. Вы знаете фюрера… По крайней мере, нам лучше не говорить слишком открыто с другими членами совета министров. Нет нужды сообщать им, что мы собираемся медленно проткнуть комитет Трех. Мы действуем из соображений лояльности фюреру. Но если каждый из нас поддержит других, то мы скоро возьмем ситуацию под контроль и сможем создать твердую ограду вокруг фюрера».

В начале марта 1943 г. Геббельс и Шпеер отправились в Растенбург. Они решили поставить вопрос относительно возобновления работы совета министров во главе с Герингом, хотя только что произошла очередная бомбардировка союзниками немецких городов, и Гитлер мог опять обвинять Геринга в некомпетентности. В течение целого дня то Шпеер вместе с Геббельсом, то только Геббельс были наедине с Гитлером. Было уже за полночь, когда Геббельс решился подойти к нужному для него вопросу. Однако Гитлер, очевидно предупрежденный Борманом, догадался, куда клонит Геббельс, и неожиданно вызвал представителя люфтваффе при ставке генерала Боденштаца. Гитлер обрушился с бранью на люфтваффе и Геринга. Геббельс и Шпеер пытались успокоить фюрера. Поэтому Геббельс не решился высказать согласованное предложение о Геринге.

18 марта Геббельс, Функ, Лей и Шпеер посетили Геринга. Опять Геббельс и Геринг возмущались триумвиратом из Бормана, Ламмерса и Кейтеля. Геббельс заявил, что надо сделать гаулейтеров подотчетными не Борману, а совету министров во главе с Герингом.

12 апреля была предпринята новая попытка поставить вопрос о совете министров перед Гитлером во время совещания в Берхтесгадене. Было решено начать с атаки на Заукеля, сторонника Бормана, обвинив его в фальсификации данных о поставках рабочей силы. Однако неожиданно Геббельс не явился на это заседание. Зато на него прибыли Гиммлер, Борман и Кейтель. Геринг же почему-то вдруг стал защищать Заукеля. Позже маршал Мильх говорил Шпееру, что гестапо представило Гитлеру доказательства наркомании Геринга, а рейхсмаршалу дали об этом знать. Так рухнул заговор Геббельса в союзе со Шпеером, Леем и Функом против триумвирата Бормана, Ламмерса и Кейтеля.

После этого Геббельс стал искать союза с Борманом и прекратил сотрудничество с Герингом.

«Фюрер жив!»

Поражение немецких войск на Курской дуге и капитуляция Италии заставили Геббельса задуматься о неизбежности поражения Германии. Находясь в ставке Гитлера в Растенбурге, он записал 10 сентября 1943 г. в своем дневнике суть своих рассуждений о сепаратном мире: «Перед нами стоит проблема, к какой стороне мы должны повернуть сначала – к русским, или к англо-американцам. Мы должны признать, что будет трудно вести войну против тех и других одновременно». В беседе с Гитлером Геббельс спросил фюрера, «не стоит ли что-либо предпринять по отношению к Сталину».

Однако его собеседник не поддержал Геббельса. Вероятно, тут сказывались как вера Гитлера в расистские лжетеории, так и убежденность в том, что его главная миссия – уничтожить советскую систему и коммунизм. Еще в июле 1941 года Гитлер говорил на правительственном совещании: «Перед историей я предстану как человек, уничтоживший большевизм». К тому же Гитлер не собирался «уходить».

По словам Геббельса, Гитлер «ответил, что пока ничего не надо делать. Фюрер заявил, что было бы легче договориться с англичанами, чем с Советами. В настоящее время, верит фюрер, англичане могут легче придти в себя… Я же считаю, что Сталин доступнее, так как Сталин является более практическим политиком, чем Черчилль. Черчилль – романтический авантюрист, с которым трудно разговаривать разумно».

После беседы с Гитлером, Геббельс утверждал, что резко изменил свою позицию. Он писал: «Я убежден, что англичане не хотят большевистской Европы в любом случае. Поэтому делая выбор между национал-социалистической и большевистской Европой, они, конечно, выберут национал-социалистов. В настоящее время они лелеют надежду установить господство над Европой после того, как Национал-социалистический рейх и Советский Союз обескровят себя. Как только они поймут, что это невозможно и что им надо делать выбор между большевизмом и некоторым смягчением отношения к национал-социализму, они без сомнения проявят склонность к компромиссу с нами. Я даже склоняюсь к тому, что для нас не было бы выгодно, если бы Черчилля отстранили от власти в Англии. Без сомнения, его преемником был бы Иден. Однако Иден более заражен большевистской идеологией, чем Черчилль. Черчилль – старый антибольшевик, и его сотрудничество с Москвой объясняется сложившейся ситуацией». Геббельс уже был готов забыть свои суждения о том, что Черчилль – «романтический авантюрист» и был готов вести с ним переговоры о сепаратном мире против большевика Сталина, хотя и считал его «более практическим политиком».