Смертельная встреча

— Посмотрите на мою одежду и … волосы, — выглядела я не лучшим образом, но герцог накинул мне на голову капюшон, поправил плащ и весело, так заявил.

— Хорошо выглядите, леди Хотман. Меган не поскупилась, ткань у плаща, дорогостоящая.

— Нет, — все равно сопротивлялась я, — Мой отец барон и я…

— А вы, дорогая моя, серебряная душа и скоро произойдет встреча парной магии. Вы, только представьте какой силой станете обладать! Чтец и убедитель одновременно. Да с вами дружить надо!

- Но… герцог …

Советник королевы меня не слушал и открыв тяжелую дверь пригласил войти. От волнения была сама не своя. Приготовилась встретить осуждающие взгляды, но замерла, когда услышала гневные крики. Увидела маркиза Роберта Харли. Сын герцогини Розен яростно спорил с одним из магов и все внимание было только на них.

— Роберт! Ты не понимаешь! Это убийство! — кричал светловолосый зрячий. В зале раздался одобрительный гул его сторонников.

— Эдмунд, когда твой бастард возьмет сильнейшую магию семьи, ты прибежишь сказать мне спасибо за отличный закон.

— У меня никогда не будет незаконнорожденных детей, — рявкнул маг, — Потому что я не насилую человеческих девушек.

— Ты обвиняешь меня… — лицо Роберта покрылось красными пятнами.

— Прекратите! — грозно прикрикнул лорд-канцлер и ударил деревянным молоточком по столу. Тут же все затихли, но чтец и зрячий, продолжали буравить друг друга горящими взглядами.

Только сейчас обратила внимание, что советник королевы присоединился к лорд-канцлеру, а меня оставил стоять возле входа, рядом с магами, которые не имели прав участвовать в заседаниях палаты лордов, но могли присутствовать на них. Одежда, также носила резкое отличие. Все лорды были в алых мантиях и белых париках. Они сидели на красных кожаных креслах, в то время, как зрители в черных брюках и сюртуках, стояли возле двери.

— Имейте уважение к друг другу! — продолжил говорить лорд-канцлер. — Сейчас начнется голосование закона с поправкой номер один пункт первый. Он гласит. «Оставлять жизнь незаконнорожденному, если он является единственным ребенком мага.» Пусть те, кто разделяет это мнение, скажут «согласен», а те, кто не разделяет, — «не согласен»».

Лорды по очереди называли свое решение и клерки тут же записывали каждый голос. И я волновалась вместе со всеми, кому была небезразлична судьба бастардов. С тревогой следила за магами и даже сама попыталась посчитать. Но вскоре сбилась и с тяжелым сердцем смотрела, как один из клерков подошел к лорд-канцлеру и отдал результаты голосования.

— Итак, — громко объявил маг, — Поправка отменена с перевесом в три голоса, — по залу пронесся гул, довольный и недовольный, смешались.

«Если против поправок проголосовало больше аристократов, значит … закон могут принять.» С ужасным предчувствием я оглядела мужчин в красных мантиях.

— Поправка номер один пункт второй. «Оставлять жизнь незаконнорожденному, если он достиг одиннадцати летнего возраста».

И снова началось голосование, только теперь перевес был в семь голосов и мне стало по-настоящему страшно. Число аристократов, желающих смерти свои бастардам, увеличилось. Вообще, казалось, что нахожусь в театре и лорды — это актеры. Настолько было абсурдным обсуждать жизнь и смерть детей. Маги, которые были против ужасного закона, с недоумением посматривали на тех, кто был «за». В голове не укладывалось, что кто-то из аристократов желал убить, пусть и бастарда, но собственного ребенка. Это было дико и жутко.

— Хочет ли кто-нибудь выступить перед принятием основного закона о незаконнорожденных, без поправок?

Маги покачали головой. Все, что хотели они сказать, уже сказали.

— Тогда начнем голосование!

А я вдруг подумала. Если не выступлю сейчас и закон одобрят, то никогда не прощу себя за то, что стояла в стороне и молчала. Поэтому крикнула, чтобы не было шага к отступлению.

— Лорд — канцлер! У меня есть, что сказать!

Мужчины, как по команде повернулись в мою сторону. Послышались смешки и возмущения.

— В палате лордов аристократкам не место, — едко заметил один из магов.

— Это непростая аристократка, господа. Позвольте представить вам, леди Эмили Хотман, серебряную душу. Пара, которой является маркиз Анри де Фуа. Думаю имя этого аристократа многим знакомо, — поднялся на мою защиту вещатель.

Раздался гул голосов и шепот за спиной. Французского убедителя знали, уважали, а кто-то и боялся.

— Леди Эмили, прошу, — герцог предложил мне выйти вперед и начинать, а у меня от волнения пересохло в горле. Но страшно еще было смотреть на ехидные ухмылки и злые глаза. Сложно начать говорить, когда столько незнакомых лиц и взгляды всех, собравшихся устремлены на тебя. Казалось, они только и ждали, когда я замешкаюсь или допущу ошибку. Поэтому, долго не раздумывая стала говорить. Сначала мой голос неуверенно дрожал, но чем дольше говорила, тем спокойнее себя ощущала, а главное, знала, что поступаю правильно.