Смертельная жатва

– Ее заставят возместить расходы по проведению расследования, еще что-нибудь. Но не в этом дело. Она исчезла, оставив на земле свою сумочку и телефон. А там были деньги, документы, кредитные карты – все было там. К тому же, я хоть и никогда не встречала ее, но мне рассказывали, что она любила мужа и свою профессию. Она профессиональная танцовщица. Зачем ей исчезать?

– Да, – вздохнул Дэн, соглашаясь, – и верно.

Он вдруг хитро улыбнулся:

– А что у тебя с этим парнем, твоим новым знакомым? Я слышал, ты привезла какого-то красавца.

Ровенна, не ожидавшая такого вопроса, покраснела.

– Ну… ничего. Мы с ним работали в Новом Орлеане. Он частный детектив.

– Да? И вы вместе расследовали какое-то дело?

– Нет, он пригласил меня на радио, в свою программу. Он проводит передачи в пользу детского дома в Новом Орлеане. Мы с ним много спорили. Знаешь, слушатели это любят.

– То есть днем вы спорили, а ночью миловались? – расхохотался Дэниел.

– Вроде того. – Она снова покраснела.

– А как же Джо?

– Джо сам мне всегда говорил, чтобы я устраивала свою жизнь.

– Хм… И все-таки его, должно быть, это ранит, – заметил Дэниел.

– Но Джо мой друг, и я надеюсь, что он им и останется. Признаться, я больше боялась, что он воспримет Джереми в штыки оттого, что тот частный детектив, но они, кажется, поладили.

– Что ж, поздравляю, – сказал с улыбкой Дэниел. – Я рад, что у тебя жизнь налаживается.

– Но я не собираюсь за него замуж, – возразила Ровенна. – Мы только встречаемся, вот и все. Мы не строим планов, не знаем, что будет дальше.

– А кто из нас знает, что будет дальше? – философски пожал плечами Дэн.

– Дальше я пойду в библиотеку, вот что, – рассмеялась Ровенна. – Ты со мной?

– Разумеется!

Они миновали еще несколько залов, посвященных Войне за независимость, войне 1812 года и эпохе китобоев и больших парусных судов. В одном зале были собраны пиратские шпаги, шляпы, настоящие и поддельные, а также правда и выдумки о пиратах. А последний рассказывал историю Лори Кэбот, благодаря которой в Салеме возродилось виккианство, а с ним и туристическая индустрия города. Библиотека была любимым местом Дэниела, куда допускались только преподаватели колледжей и доверенные серьезные студенты. Будучи страстным любителем чтения, он держал в библиотеке и личные книги, чтобы читать, если выдавалась свободная минутка. Это помимо научных работ, древних книг и манускриптов, которые музей покупал или принимал в дар.

Она мельком оглядела его коллекцию, подумав, не взять ли что-нибудь почитать, когда закончит свои дела. Ей не хотелось возвращаться в дом Джереми, не зная, чем отвлечься от грустных мыслей.

– Да ты просто книжный червь, – заметила Ровенна.

– Да, – легко согласился он, – я таков.

На полках стояли книги Эдгара По, Диккенса, Даниэля Дефо и многих других классиков. Присутствовала и современная литература – фэнтези, фантастика, триллеры и ужасы. Все было расставлено в алфавитном порядке. Она удивилась, увидев среди прочего несколько любовных и эротических романов.

– Только не смейся, – попросил он.

Она хоть и не смеялась, но улыбки сдержать не могла.

– Если книга хорошая, то не важно, в каком жанре она написана. И потом, к твоему сведению, я иногда читаю, чтобы просто развлечься. А догадайся, чем ценна так называемая женская литература?

– Чем же? – захихикала Ровенна.

– Тем, что она помогает в отношениях с женщинами. Какой-нибудь мачо, который брезгует такими книжками, и знать не знает, чего женщина хочет в постели. Но я-то знаю!

– Ну, я рада за тебя, – весело сказала Ровенна, но тут же помрачнела, вспомнив труп на поле и исчезновение Мэри Джонстон. – Ох, нехорошо сейчас смеяться, стыдно.

– Да уж, – буркнул Дэниел. – Мне страшно жаль, что не могу ничем помочь.

– Давай, по крайней мере, сделаем что можем. У тебя ведь есть раздел о Сенокосце?

– Ты издеваешься? – в шутку обиделся он. – У меня есть разделы по любой теме. Слева от тебя в стеклянном шкафу. Я даже доверяю тебе одно из наших настоящих сокровищ – хроники Этана Форрестера от 1730 года.

– Спасибо. – Она с почтением приняла из его рук старый фолиант.

– Только помни, что тут нельзя ни есть, ни пить кофе, – предупредил Дэниел.

– Что ты, я понимаю.

Ровенна погрузилась в чтение. В свое время Этан Форрестер, наверное, считался прогрессивным писателем, хотя, конечно, создавал свою летопись, оглядываясь в прошлое. Он описывал впечатления своего детства, совпавшего с разгаром охоты на ведьм, – тяготы жизни в Салеме, суровые голодные зимы, строгие нравы пуритан и всеобщую истерию, когда довольно было крикнуть на улице «Ведьма!», и человека, которому адресовалось обвинение, приговаривали к смерти. Дошло уже до того, что и жену губернатора Массачусетса обвинили в колдовстве. Губернатор, будучи не в силах остановить безумие, обратился за помощью в Англию, чьей колонией был Массачусетс, и лишь тогда, постепенно, люди начали приходить в себя. Впрочем, хотя суды над ведьмами прекратились, многие из осужденных за колдовство так и окончили свои дни в тюрьме.