Смертельно безмолвна - 2

- Я не понимаю. – Колит. Внутри. Мама говорит горячо, а мне становится холодно.

- Ты уйдешь.

- Я н-не...

- Ты уйдешь, потому что это починит тебя, Дельфия, – договаривает она. Мы глядим друга

на друга рассеянно, – починит тебя так же, как ты чинишь других.

Я застываю. Что вообще происходит? О чем она говорит? Ничего не понимаю! И это

начинает меня дико раздражать. Злость прокатывается по спине стаей мурашек, и гляжу я на

маму уже не растерянно, а рассерженно. Почему она тянется к двери?

- Ч-что ты д-делаеш-шь? – Еле выговариваю я, но не потому, что заикаюсь, а потому, что

невероятно злюсь. Мама обхватывает пальцами дверную ручку. – П-прекрат-ти.

- Так надо. Эти люди помогут тебе.

- Мне не н-нужна н-ничья п-п-п... – черт возьми! Я злюсь, и говорить еще труднее!

- Дел...

- …п-п-помощь!

- Выслушай их, пожалуйста.

- Они лишь х-хотят, чтобы я помогла. К-как и все люди.

- Не сомневайся, что, помогая другим, ты помогаешь себе.

Я усмехаюсь, зло усмехаюсь. Покачиваю головой, не веря, что моя мама говорит мне

подобное и расправляю плечи. Нет, это какое-то безумие. Я не собираюсь никуда уходить.

- Н-нет.

- Да. В глубине души ты добрая, Дел, я знаю. – Мама хватается пальцами за дверную ручку и

улыбается одной из тех улыбок, что когда-то придавали мне сил, но сейчас я вижу предателя, который вдруг решил от меня избавиться. – Ты поймешь. Когда-нибудь.

Она открывает дверь как раз в тот момент, когда незнакомый парень в запотевших очках

замахивается, чтобы нажать на звонок. Он растерянно застывает, а мама отрезает:

- Проходите.

Вот так. Просто. Без каких-либо вступительных слов и вопросов моя мать позволяет двум

незнакомцам переступить порог собственного дома. Безумие!

Я делаю несколько шагов назад и сосредоточенно изучаю гостей. Парень, женщина.

Проходят в плохо освещенный коридор, останавливаются, переминаются с ноги на ногу и

вытирают лица от дождевых капель. Слежу за их руками, за тем, как дрогают иголки губ.

- Простите, что врываемся, – хриплым голосом шепчет женщина и откидывает назад

угольно-черные волосы, – мы слишком долго вас искали.

- Не извиняйтесь.

Что? Я ошеломленно смотрю на мать. Она сошла с ума! Она не должна быть доброй и

приветливой, не должна общаться с незнакомцами. Люди никогда не раскрывают своих

истинных мотивов. Они говорят то, что вы хотите услышать, а потом оказывается, что вас

обманули, смутили, выбили из колеи. Что ж, такой исход – вина самих глупцов.

- Я Мэри-Линетт Монфор, – протягивает женщина и пожимает моей матери руку, – а это

Хэйдан Нортон.

- Добрый день, мэм, – отрезает улыбчивый парень, – ну и погодка, верно?

Погодка? Анализируй, Дел, анализируй их слова, повадки, жесты, мимику. Им бы до

скончания веков скрывать истинную причину прихода, но я все вижу. Вижу изношенное и

разбитое сердце женщины, вижу пустоту в глазах парня, не скрытую даже оправой очков.

- Может, пройдем на кухню?

- Может, остан-немся з-здесь. – Это не вопрос. Я гляжу на гостей и наклоняю голову. Тут же

на меня переводят взгляды новые знакомые, и я все понимаю. О да. Они разбитые, потерянные,

отчаявшиеся, потому что близкий им человек сломался. – К-как же банально.

- Что именно? – Переспрашивает темноволосая женщина с кожей такой же бледной, как

чистейший снег, мерцающий ночью. – Вы о чем, Дельфия?

- О пр-ричине.

- Какой причине?

- Причине в-вашего появл-ления. И кто это? – Я перевожу взгляд на парня. – Любовь всей

жизни? Сестра? – Выдыхаю и дергаю уголками губ. – Подруга.

Незнакомец сглатывает, я чувствую, как колючий ком прокатывается по его глотке, и почему-

то вновь усмехаюсь. Никогда еще ко мне не приходили за помощью. Это что-то новенькое.

Обычно я встречаю страдальцев на улице, в школе, в магазинах. Люди смотрят на меня такими

глазами, что просто сил нет отвернуться. Здесь иначе.

Что парень, что женщина глядят на меня воинственно. Будто бы действительно идет война,

о которой я ничего не подозреваю, и мое нежелание идти на попятную – капризы и детский

лепет, непозволительный в такой ситуации.

- Я – не служба под-д-держки.

- Пожалуйста, – восклицает женщина и делает шаг ко мне навстречу, в ее бирюзовых глазах

проносится мольба, черт, как же я это ненавижу! – Вы – наша последняя надежда.

- Н-нет.

- Мы искали вас больше месяца.

- Что у вас случилось? – Взволнованным голосом спрашивает мама и приближается к

незнакомке. Хмурит лоб, будто ей действительно есть дело до чужих проблем.

- Моя племянница, – сглотнув, отвечает женщина, – с ней случилось нечто...

- …плохое, – опережает ее парень, – весьма плохое.

Я хмыкаю.

- И, наверняка, в-весьма несправ-ведл-ливое.

Все вновь на меня смотрят. Наверно, думают, какая бездушная и черствая попалась им

спасительница. Герои ведь сразу кидаются в бой, герои не беспокоятся о себе, героям и больно-

то не бывает! Это как бы универсальное лекарство от всех болезней! Спасителям ничего не

стоит подвергнуть свою жизнь опасности, свернуть шею, потерять близких. Это вам никого

терять нельзя, а героям – можно.

- Так и есть, – твердым голосом отвечает женщина, она даже спину выпрямляет, ведь я, черт