Смертельно безмолвна - 2

высокий, ей приходится встать на носочки, чтобы дотянуться.

- Вам станет легче, – обещает она, смотря мне прямо в глаза, – я умею лечить.

- Прямо как Норин.

- Верно. Как она.

Присаживаюсь на корточки и смущенно кривлю губы. На девочке голубой свитер и короткие

джинсы. Выглядит она так невинно и хрупко, что становится страшно. Невольно я придерживаю

ее за локоть. Мне, правда, не по себе.

- Мне рассказали о твоих способностях, – признаюсь я, заговорчески приблизившись к

девочке, на что Эбигейл тут же стеснительно кривит губы. – Как ты поняла, что умеешь

контролировать силы других ведьм? Было трудно?

- Нет. Это получается само собой. Я просто вижу, что они могут, и копирую это.

- Звучит легко. – Улыбается Хэрри и присаживается на корточки рядом.

Ключица горит под ее пальцами, но я не обращаю внимания. Я заворожено слежу за

детскими глазами, которые пытливо изучают мои волосы, мой шрам. Эби шепчет:

- Когда-то давно я познакомилась с Евой. Она рисует будущее.

- Будущее?

Девочка кивает и продолжает тихим голосом:

- Она и меня научила рисовать.

- Наверно, это очень интересно. – Отвечает Хэйдан, так как я до сих пор не знаю, что нужно

говорить, когда с тобой разговаривает десятилетний ребенок. Пусть она ведет себя, как будто ей

уже давно за пятнадцать, я вижу перед глазами коротышку со светлым каре.

- Я тоже видела будущее. Поэтому я вас узнала. Я видела вас, Мэттью. Вас и вашего брата.

Видела этот дом. Мы с папой неслучайно наткнулись на Джейсона. Я просто знала, когда он

будет нас искать, и куда нам нужно прийти.

Сосредоточенно хмурю лоб и поджимаю губы.

- Так ты знала, что приедешь в Астерию?

Эби кивает и опускает руку, а я неожиданно понимаю, что боль исчезла.

Собираюсь поблагодарить Эбигейл, но она неожиданно подается вперед.

- Я увидела, как вы плачете, – шепчет она мне на ухо, и внутри у меня все замерзает. Она

отстраняется, виновато хлопает густыми ресницами и отворачивается, словно боится, что я

разозлюсь. Но я не зол. Я растерян. Почему я плакал? Да и вообще, это невозможно.

- Эби, наш Мэтт не умеет плакать! – Звонким голосом протягивает Хэйдан, который стоял

достаточно близко, чтобы уловить ее шепот. – У него нет этих, как их там называют.

- Слезных желез? – В надежде спрашивает она, и брат кивает.

- Именно.

- Но так не бывает. Я читала, что они у всех есть.

- А у меня нет. – Вмешиваюсь я и криво улыбаюсь.

- Вы, правда, никогда не плачете?

- Правда. – Выпрямляюсь и прохожусь ладонью по макушке Эбигейл. – Спасибо, что

вылечила мою руку. Теперь можно отдохнуть.

Она кивает, а я медленным шагом покидаю комнату. По лицу непроизвольно плавает улыбка,

а внутри все застыло и окаменело. Слова Эби заставили меня задуматься. Я давно не плакал.

Только на похоронах матери, и я пообещал себе больше никогда не унижаться, не выставлять

чувства, не обнажать эмоции.

Что же заставит меня пойти против своих убеждений? Что меня сломает?

***

Проходит несколько дней. Я все-таки рассказываю Хэрри о том, что мы задумали с

Джейсоном. Ему идея не очень нравится, но он соглашается помочь, потому что теперь он со

мной постоянно соглашается. Даже когда я собираюсь выносить мусор, он вскакивает и

отнимает у меня пакеты. Наверно, пытается доказать, что он все еще в своем уме. Но, если

честно, выглядит это странно, и лишь заставляет меня усомниться в его здравомыслии.

Эбигейл и Дюк Роттер – абсолютно разные люди. Папаша пытается нажиться на том, что

вытворяет дочка. А дочке все равно, потому что она обожает отца. Не думал, что такое

действительно бывает, но Эби держится за папу, как за сгусток света. Она, будто не видит, как он

к ней относится, и не понимает, что именно его держит рядом с ней. За то недолгое время, что я

провел с Эбигейл, я понял, что она добрая, трудолюбивая. И сообразительная. Так что вариант,

мол, она слепая и не замечает за папашей гнилого запаха, отпадает. Тогда зачем она это делает?

Почему продолжает смотреть на него так, словно он хороший? Я не понимаю Эбигейл, я совсем

другой человек.

Утром мне звонят из школы. Я пропустил много занятий, и я ненавижу себя за это. Я всегда

думал, что посещение уроков – гарантия моего будущего. У меня должно быть это, мать его, чертово будущее. Если я завалю экзамены, заброшу учебу, что со мной станется?

Идиотские мысли. Невероятно идиотские. Но я ничего не могу с собой поделать.

На кухню спускаюсь в паршивом настроении. Мы не придумали, как поймать Ари, и не

решили, что делать со способностями Эбигейл. Мы не узнали ничего нового про «ящик

Пандоры», жертвоприношения, и у меня создается такое впечатление, будто бы я впустую хожу

по коридорам коттеджа Монфор-л’Амори, бессмысленно тратя собственное время.

- Доброе утро! – Восклицает Эби, едва я переступаю порог кухни.

Она помахивает мне рукой из-за барной стойки, а я небрежно бросаю.

- Привет.

- Кто-то не выспался? – Интересуется Норин, выгнув бровь, и замирает рядом с Эби.

- Нет, все в порядке.

- Тетя Норин учит меня готовить яичницу.

«А еще тетя Норин собирается заплатить за то, что ты подвергнешь свою жизнь