Смертельно безмолвна

– Но твоя идея, – напоминает Норин, ее младшая сестра надувает губы.

– Слушайте, я знаю, что вам делать, – вдруг говорит Хэрри. Теперь все его фразы для меня будут «вдруг». Я никак не могу привыкнуть, что он идет на поправку. – Вот.

Брат достает еще один стакан и переливает в него половину содержимого. Затем он с довольным видом ставит напитки перед сестрами Монфор и предлагает:

– Выпейте одновременно.

Женщины недовольно переглядываются, но потом все-таки соглашаются. Почему-то мне становится паршиво. Откуда мы знаем, как подействует отвар Норин? Да и подействует ли?

Господи, я так скоро действительно поверю во всю эту чушь. Неужели ведьмы могут делать нечто подобное? Это нереально, невозможно. Я, затаив дыхание, наблюдаю, как Монфор поднимают стаканы, чокаются и медлят, разглядывая черные пузыри, плавающие на поверхности этой дряни. Меня воротит уже от запаха, а им еще и выпить это надо.

– Что бы ни случилось, будьте осторожны, – наставляет Норин, – если что, звоните Джейсону. Он постарается приехать быстро и решит проблемы.

– Если все так паршиво, может, не стоит экспериментировать?

– Мы должны увидеться с Ари, – выдыхает Мэри-Линетт, – это отличный шанс.

– Я почему-то уверен, что вы и так не один раз с ней увидитесь.

– Но сегодня у нас будет преимущество, и, кто знает, может, Ари поделится планами?

Я лишь пожимаю плечами. Я не одобряю подобной затеи, но это их дело. Рисковать нужно осознанно, а эти женщины вроде вполне понимают, на что подписываются.

Сестры Монфор наконец одновременно осушают стаканы. Норин сгибается, нелепо сморщившись, как от крепкого алкоголя, а Мэри-Линетт отворачивается и кидает стакан в мойку. Она машет руками, ругается грубо и зло.

– Черт, – хрипит она, – какая мерзость, Норин. Не могла приготовить что-то вкусное?

– Это зелье, а не суп, Мэри.

– И все же… все же…

Женщины так и стоят согнувшись: Мэри возле мойки, Норин около стола. Но что-то в их телах начинает меняться. Сначала я думаю, что дело в освещении, ведь на кухне темно, за окном еще темнее. Я уверен, мне чудится, как, впившись ногтями в столешницу, Мэри откидывает назад голову. Чудится, как ее плечи с хрустом опускаются, становятся еще меньше, еще тоньше! Я уверен, мне кажется, что, когда Норин поднимает голову, у нее впадают щеки, а затем сужаются глаза, налитые стальным ужасом.

Я отступаю назад, Хэрри оказывается рядом. В оцепенении мы наблюдаем, как ломаются тела сестер Монфор, как волосы меняют цвет, а лица приобретают иные черты. Хрустящие звуки разрывают тишину, их стоны звучат у меня в голове, и я смотрю на женщин не моргая. Это невероятно.

В какой-то момент Норин громко вскрикивает и ударяет ладонями по столу.

Ее иссиня-черные волосы на глазах покрываются золотистым цветом, и когда Норин Монфор поднимает подбородок, взглядом со мной встречается абсолютно другой человек: девушка лет семнадцати с пухлыми губами и карими глазами.

– Отлично, – резюмирует она чужим голосом, – кажется, сработало.

Моргаю пару раз, втягивая воздух, выдыхаю и моргаю вновь. Это шутка?

– Норин?

– А кто же еще? – бросает она, надменно закатив глаза.

– Голова раскалывается, – заявляет Мэри-Линетт, выпрямляясь. Она разминает шею. Поднимает, опускает руки, а затем улыбается, распахнув глаза цвета скошенной травы.

– Как я выгляжу?

– Соблазнительно.

– У тебя кожа смуглая, мне больше нравится.

– Светлая кожа – признак аристократии.

– Светлая кожа – признак неизлечимой болезни. Терпеть не могла свою кожу.

– Не говори глупостей, сестра, – томно вздохнув, говорит Мэри, – твое лицо, как и твоя кожа, всегда были магнитом для горячих красавчиков.

Все эти идиотские разговоры о цвете кожи немного выбивают меня из колеи. Я даже не знаю, с чего именно начать: с того, что передо мной совсем другие люди, или с того, что эти женщины даже ведут себя иначе? Я машу ладонью, но они не обращают внимания и продолжают разглядывать друг друга, как неугомонные девицы, болтающие о шмотках.

– Стоп-стоп, – не выдерживаю я, сделав шаг вперед, – о чем вы говорите?

– Что, прости? – агрессивно бросает Норин, скрестив на груди тощие руки.

– Вы выглядите иначе, потому что приняли оборотное зелье. Что тут удивительного? Может, не будем акцентировать на этом внимание и продумаем план дальше?

Норин закусывает губу, изучая меня совсем не добрым взглядом, от которого холод проносится по спине. Я прищуриваюсь, не понимая, что происходит.

– Мэттью, – шепчет она низким голосом, а я хмурюсь. Что еще за тон? – Подойди поближе, вот сюда, – она манит меня ладошкой, а я, наоборот, отхожу от нее.

Какого черта происходит? Я искоса гляжу на Хэйдана, а он не двигается, следит за движениями блондинки завороженно, ничего не замечая вокруг. Странно!

Я вновь перевожу взгляд на Норин и отрезаю:

– Мне и отсюда хорошо вас слышно.

Девушка вскидывает брови и медленно выпрямляется, в то время как на лице ее сестры проскальзывает хитрая ухмылка. Мэри в теле молодой незнакомки становится за спиной Норин, обнимает ее за плечи и шепчет:

– Он не поддается твоим чарам.

– Я заметила.

– Он просто влюблен.