Смертельно опасны

Показания Дебби – без свидетелей – и осмотр ее тела достаточны, чтобы убедить нас в том, что она была изнасилована. Ее попытки избежать ваших постоянных приставаний достаточны, чтобы осудить вас в глазах общества. Отметки вашего перстня в трех местах на ее теле тоже весьма красноречивы. Заметьте, я не прошу вас выйти вперед и признаться в том, что вы виновны. Это было установлено вчера после полудня, когда вы сидели под замком, а Джуди Барстоу Маккензи осматривала Дебби. Вы тот, кто ее изнасиловал. Моя задача – решить, что с вами делать.

Ключевой принцип в Клане Маккензи – принцип виры или компенсации. За вред, нанесенный собственности, или невыполнение собственной квоты вы можете быть осуждены на принудительные работы за причиненный вами вред. Повторные нарушения влекут за собой изгнание голосованием сообщества.

Нарушение прав другого лица – это может быть злостная клевета, физическое нападение или вред, причиненный собственности человека или его скоту, – определяется единственным вопросом: насколько опасен виновный? На нас лежит ответственность. Мы не можем выпускать опасного человека в мир, если мы достаточно убеждены в том, что он или она нанесут вред другому человеку.

В случае убийства обстоятельства и причина смерти должны быть установлены медэкспертом, которого назначает Оллам Дуна, и решение будет зависеть от результатов обследования и выводов Оллама и Оэнаха.

Она видела, что Билли Боб расслабился. И пожал плечами. Поразмыслив несколько секунд, она кивнула ему:

– Я приняла решение. Вы хотите сказать свое последнее слово?

– Конечно! – сказал он, усаживаясь. – Верните мне мой велосипед, переметные сумы с достаточным количеством еды, и я рвану на север быстрее, чем дверь коснется заднего колеса!

Члены Дуна Карсона зашевелились, на многих лицах был гнев, некоторые без слов, криком выражали свою ярость и возмущение. Билли Боб завертелся на стуле, но Сэм держал его за плечо, а вырваться из этого захвата шансов было не больше, чем из тисков.

– Что касается Дуна, вы не наработали даже на столько, чтобы оправдать свое пребывание здесь в течение четырех месяцев. Пришли вы ни с чем, кроме старого велосипеда, который с тех пор давно разобрали на запчасти.

– Вашу мать! – заорал Билли Боб. – Это мой велосипед, и вы должны мне!

– Нет, – сказала Джунипер. – Это вы должны Клану за четыре месяца. За жилье и кормежку. Жилье оценивается в пинту пшеницы за день, еда – три пинты пшеницы за день. В сумме – за сто двадцать шесть дней. Чуть больше пяти бушелей зерна.

– Вы с ума сошли, – сказал он, выкатив глаза. – Откуда я возьму зерно?

– Из пота на лбу! – клокочущим от гнева голосом выкрикнул Брайен.

Билли Боб крутнулся на стуле, но тут заговорила Джунипер, голосом твердым, как алмаз:

– Стоп. Это слушание касается всей общины. Причинение телесного вреда важнее всего прочего.

Она дождалась полной тишины и продолжила:

– Хочет ли кто-либо из Оэнаха высказаться насчет возможности того, что Билли Боб, будучи изгнан, изнасилует другую женщину?

Один из подростков – оуэн, напомнила она себе, – поднял руку.

– Могу я сказать? – спросил он. Джунипер нахмурилась, когда мать мальчика потянулась было к его плечу, но тут же убрала свою руку.

– Да. У тебя есть право говорить, но не голосовать.

– Он… Вчера рано утром, да и прежде он работал рядом со мной. Я хотел сменить место, но Брайен настоял, что это негативно скажется на моральном состоянии других и что я должен найти в себе силы игнорировать его. Но он болтал без умолку. Говорил отвратительные вещи о Дебби. Все время говорил о ней. Иногда рассказывал о других женщинах, не отсюда, и не все из них были с реки Худ. Он смеялся, хихикал… как будто это было забавным – рассказывать мне об этом, и я орал, чтобы он заткнулся, потому что он рассказывал, как проделывал мерзкие вещи.

Джунипер не положила голову на стол, не закричала, не затряслась от ярости. Но позыв к этому был сильный.

– С кем-нибудь еще случалось нечто подобное?

Она поморщилась как от боли, и с ней весь Оэнах. Все поднятые руки принадлежали группе оуэн, и маленькая ручка тянулась вверх из сектора малышей.

Красное лицо Брайена побелело, и он обнял Ребекку. Рука их тринадцатилетней дочери тоже тянулась вверх. Джунипер считала.

– Неспособность должным образом справиться с проблемой, которая сделала ваших детей беззащитными перед лицом насильника. И он воспользовался вашей беззаботностью. Девять оуэн и трое маленьких детей стали жертвой домогательств, физических или вербальных. Оэнах Дуна Карсона, прежде чем я продолжу: ваш Оллам не оправдал ваше доверие. Хотите ли вы избрать новый Оллам?

Весь Оэнах забурлил, люди поворачивались к соседям, громко обсуждая происходящее. Синтия и Рэй тесно прижались к своей матери. Все трое плакали. Ребекка и Брайен, открыв объятия, ждали Сару, которая в слезах бежала к ним.

– Вы сказали Дебби не гнать волну и не провоцировать его…

Эйлир, с крепко зажатой ручкой и мрачным лицом, повернулась к матери.