Смертельно опасные лекарства и организованная преступность

Компания Lilly призналась, что так и не обнародовала по крайней мере две из этих смертей, а анонимные источники сообщили Лензер, что дулоксетин вызвал суицидальные наклонности у пациентов, которые принимали препарат от недержания мочи и не были депрессивны. Лензер не смогла получить доступ к этим данным, так как FDA запрещено выпускать данные исследований препарата, который не получил одобрения, а FDA не одобрила ентреве. Нет ничего абсурднее, ведь активное химическое вещество в ентреве и симбалте одно и то же. Американцы должны изменить закон так, чтобы он служил обществу.

Однако FDA позже заявила, что данные испытания при стрессовом недержании мочи показали, что женщины среднего возраста, принимающие дулоксетин, имели частоту попыток самоубийства 400 на 100 000 человеко-лет, что более чем вдвое превышает этот показатель среди других женщин того же возраста (160 на 100 000). Это позволяет предположить, что СИОЗС опасны не только для детей, но и для взрослых (смотрите следующую главу).

Из этой печальной истории можно сделать еще один вывод. Добровольцам, таким как умершая студентка колледжа, говорят, что даже если они лично не получат пользы от приема нового препарата, научное знание, накопленное в ходе исследования, принесет пользу другим. Вместо этого им должны говорить, что это принесет пользу, только если результаты будут выгодны компании. Просто невероятно сознавать, что здоровые добровольцы могут умереть и никто не узнает об этом за пределами компании.

Когда Лензер после того, как всплыли закрытые документы компании Lilly, вновь спросила ее о прозаке, компания отправила ей письменное заявление⁷³: «Прозак существенно улучшил миллионы жизней. Это одно из наиболее изученных лекарств в истории медицины, и оно было назначено более чем 50 миллионам человек по всему миру».

Когда фармацевтические компании сталкиваются с проблемой, они всегда пытаются ее обойти с помощью больших чисел. Миллионы жизней не были существенно улучшены. В рандомизированных испытаниях одинаково много пациентов прекращают лечение, будь то СИОЗС или плацебо. Поэтому можно сделать вывод, что в целом, учитывая пользу и вред в совокупности, эти препараты довольно бесполезны⁸¹. Исследование 2003–2007 годов, включавшее 7525 пациентов, начавших лечение антидепрессантами, из которых две трети были СИОЗС, показало, что уже через 2 месяца половина из них прекратили принимать лекарство⁸². То, что его купили 50 миллионов людей, говорит лишь о том, что пострадало сопоставимое число пациентов, так как многие из тех, кто продолжает прием лекарства, становятся зависимыми и уже не могут остановиться.

Упражнения – полезное вмешательство

Не будет преувеличением сказать, что исследования антидепрессантов полностью контролируются фармацевтической промышленностью; она поставляет рандомизированные псевдодоказательства и формирует многомиллиардный рынок⁸³. Когда мы говорим, что в группе плацебо улучшение происходило в 50 % случаев, а на активном препарате – в 60 %⁸⁴, это звучит лучше, чем есть на самом деле (смотрите главу 3). Улучшение по наиболее часто используемой шкале – шкале депрессии Гамильтона – настолько мало, что лекарства, кажется, дают значимый эффект только у пациентов с довольно тяжелой депрессией, которые представляют крошечную часть всех тех, кто принимает антидепрессанты в клинической практике^{85, 86}. Более того, никогда не было показано ни в испытаниях, ни в высококачественных наблюдательных исследованиях, что использование антидепрессантов снижает уровень самоубийств. Сопоставьте эти факты с заявлением президента Американской психиатрической ассоциации Джеффри Либермана, которое он сделал в 2013 году⁸⁷:

«Антидепрессанты как класс высокоэффективны. Они облегчают значительную часть симптомов, если не полностью их купируют, у 50–80 % пациентов, страдающих от серьезной депрессии.»

Кто больше? Если ты уже настолько преувеличил, почему бы не пойти еще дальше и не говорить, что лекарства помогают 100 % пациентов?