Смертельно прекрасна

– Черт, не так и сложно не спускаться в темные подвалы, не открывать старинные шкатулки и не исследовать заброшенные психушки. Понимаешь, к чему я веду?

– Со мной все будет в порядке. Наверное. Я должна пойти, иначе я никогда не пойму, в чем дело. Тетя Норин – хороший человек.

– Если она вообще человек…

– Хэрри!

– Что? Я просто сказал то, что у всех на уме.

– Я хочу поговорить с Мэри-Линетт. Мне это нужно, – я в упор смотрю на Мэтью, и тот протяжно вздыхает. Хэйдан покачивает головой. Вообще оба ведут себя так, будто отговаривают меня прыгать с небоскреба.

Мэтт отступает в сторону:

– Будь осторожна, Ари. Если что-то случится, сразу беги к нам.

– Хорошо.

– И держи рядом телефон.

– Я поняла, не беспокойся, – кладу руку на его плечо. – Спасибо.

Мэтт отводит взгляд и складывает руки на груди. Я уже привыкла к его показному равнодушию. На самом деле он волнуется. Постоянно ворчит как старик, закатывает глаза и цокает языком. Но при этом он единственный в нашей горе-компании всегда остается здравомыслящим.

Я решительно открываю дверь. У Мэри-Линетт растерянный и виноватый вид. А в моей груди тут же что-то щелкает, и становится не по себе.

– Ари… – тетя шагает ко мне. Во взгляде ее невероятно зеленых глаз сквозит целая буря эмоций.

– Как ты нашла меня?

– Я ведь не глухая.

– Но я не сказала, куда я пойду.

– И не нужно было.

Ничего не понимаю. Настороженно гляжу на тетушку, потирая лоб.

– Я не причиню тебе вреда, Ариадна.

– Правда?

– Конечно.

– В противном случае мы пойдем к шерифу, – заявляет Мэтт, и я с удивлением оборачиваюсь. Парень выглядит чертовски спокойным. Тетя оценивающе глядит на него. Ох, лучше бы он молчал.

– Мэттью, верно? – Я заслоняю старшего Нортона, но тетя легко обходит меня.

– Да, мэм.

– А это Хэйдан…

– Был сегодня утром, – Хэрри старается держаться уверенно, но его выдают запотевшие очки.

– Я рада, что у Ари есть такие друзья… – милейшим тоном произносит тетя Мэри. – Спасибо.

Отлично. Превосходный поворот. Остается еще обняться, но мне почему-то не хочется. Мне вообще не нравится, что Мэри-Линетт стоит на пороге дома Нортонов и пытается быть милой, тогда как пару часов назад пыталась приструнить одержимую сестру! Какое лицемерие!

– Нам пора, – подхватываю Мэри под локоть. – Пока, ребята.

Я тащу Мэри-Линетт вперед, надеясь как можно скорее покончить с той частью, где мне объясняют, какого черта происходит. Если этому вообще есть объяснение.

Неужели я возвращаюсь в этот проклятый особняк? Даже живот сводит.

– Ари…

– Ты должна все мне объяснить. Обязана.

– Мне очень жаль, дорогая. Это так…

– Дико? Неправильно? – я гляжу на тетушку, стиснув зубы. – Кто вы вообще такие? И да, я знаю, что вы лицемерки и обманщицы, так что эту часть можешь опустить.

– Норин никогда бы не причинила тебе вреда. Ари, ты меня слышишь? Никогда, – мы останавливаемся посреди перекрестка и глядим друг на друга. – Мне ли тебя не понять? Тебе страшно, ты сбита с толку? Чувствуешь себя потерянной? Чужой? Мы все через это проходили, дорогая. И я, и Норин. И твоя мама.

– Тогда почему Норин пыталась меня убить?

– Она не хотела, она…

– Хватит врать! – Я откидываю тетушкину руку. – Она на себя была не похожа! Но это была она! Так объясни, что с ней? Она больна? Ей нужен врач?

– Это сложно, Ари. Давай зайдем в дом.

– Но там ведь… – судорожно потираю ладони и продолжаю шепотом, – там ведь она.

Мэри-Линетт страдальчески опускает плечи и глядит на меня виновато.

– Норин – удивительная женщина. Сильная и храбрая. И она любит тебя. Слышишь?

– Но она…

– …жертва, борющаяся за свое тело и свой разум.

– Не понимаю.

– Да, Норин никогда бы не причинила тебе вреда, но порой у нее не хватает сил… Иногда он пробирается в ее голову, и как бы сильно она ни сопротивлялась, он берет верх.

– Кто – он?

Тетя Мэри медлит с ответом, смеривая меня странным взглядом.

– Кто? – настаиваю я. – Чего ты боишься? Она… – горло перехватывает спазм, – одержима?

– Ее контролируют силы извне.

– И как я могу быть уверена, что прямо сейчас эти «силы» не взяли над ней верх?

– Думаю, на этот раз он просчитался, – невесело усмехается Мэри-Линетт, и я вдруг замечаю, как в ее глазах вспыхивают искры. – Он рассчитывал, что сломит ее. Но ошибся. Теперь она ненавидит себя так люто, что будет бороться еще отчаяннее.

– О ком ты говоришь? Кто ее контролирует?

– Тот, кому подчиняются все ведьмы, моя дорогая, – выдыхает тетя, – Дьявол, Ари. Он самый.

Я застываю от неожиданности. Она сказала слово на букву «В». Она сказала «ведьмы». А потом, видимо, решила добить меня и про Дьявола еще что-то сказанула. Отлично!

Не помню, как мы добрались до дома, как я оказалась за кухоным столом, сжимая в пальцах горячую кружку чая с мятой. Ничего не понимаю.

Норин тоже здесь. Я думала, мы должны поговорить. Выяснить отношения, определиться, как жить дальше, после того как она едва не разодрала меня в клочья. Но теперь я понимаю, что все это такие мелочи! У нас на повестке дня целый Армагеддон, кажется. Куда уж до обычных семейных скандалов? Кто-то бьет посуду, а мы бьем друг друга о стену. Вполне нормально.