Смертельное Таро

Немного расслабившись, девушка вновь откинулась на деревянную спинку. Рукава сюртука урезали садовый пейзаж, словно рама. На одном из них – тусклое красное пятно. Мужчина молчал и не двигался с места. Хелене казалось, она слышит его дыхание. Хотя, возможно, то шептал ветер. Над их головами дерево вяло шевелило листвой, и пятна теней танцевали на лицах.

– Вряд ли мои манжеты небрежнее ваших. – Девушка перевернула липкую страницу. – Скажите ему, я скоро приду. Хочется посидеть еще немного.

Костлявые пальцы, секунду помедлив, разжали деревянную перекладину. Хелене стало легче дышать. Рядом с этим мужчиной легкие сдавливало от тревоги.

Леонард сделал несколько шагов в сторону дома, но вдруг замер и обернулся.

– Я бы хотел задать, возможно, странный для вас вопрос. – Разрешения он не спросил, но Хелена промолчала. – Представьте, что ваш родственник, разводящий редких птиц, попросит присмотреть за одной, а потом надолго совершенно забудет о ней. Будет ли эта птица по истечении некоторого времени считаться вашей?

«Какая еще птица? Что он несет?»

Хелена нахмурилась и отложила книгу. Она сразу же представила себе павлина в золотистой напольной клетке.

– Конечно, будет. Я ведь заботилась о ней. Той частью жизни, которую эта птица проведет со мной, я буду владеть точно. Даже срок есть, после которого она начнет принадлежать мне официально. Отец скажет, наверное…

– Неправильно. – В тихом мужском голосе слышалось раздражение. – Она никогда не будет вашей. Не вы ведь ее взрастили.

На этих словах Леонард вновь развернулся в сторону поместья. Походка была плавной и совершенно беззвучной.

– В вашем обладании не будет ни истории, ни смысла. Да и нет гарантий, что вы будете заботиться о ней правильно. Так что птица в итоге должна вернуться к владельцу.

«Одному черту известно, что у него на уме».

Еще с четверть часа Хелена провела за книгой, но в ее голове не укладывалось, как картинка короля может подразумевать не человека, а день. Иногда даже место, причем не связанное с дворцом или замком. Почему одна монетка – это лучше, чем пять? Десятки римских и арабских цифр, людей и животных плыли перед глазами. Она захлопнула книгу.

«Свои сны и без этой книжонки пойму. Или скажу что-нибудь загадочное, пусть сами разбираются потом».

Одернув складки платья, Хелена решительно направилась домой.

* * *

Когда мадемуазель де Фредёр вернулась в гостиную, между отцом и Леонардом шел оживленный диалог. Пласид, увлеченный беседой, даже слегка подался в сторону гостя.

– …Полностью разделяю ваш интерес, друг мой! Насколько я осведомлен, он вместе с Дюма и Гюго был вовлечен в составление путеводителя для идущей сейчас Всемирной выставки. Что и говорить, великое событие объединяет великих людей!

– Отец, вы опять про свою выставку? – спросила Хелена, успевшая оставить компрометирующее издание на полке в прихожей.

– О, моя милая, ты все же решила вернуться! Я уже начал беспокоиться, как бы тебя не выкрали прямо из сада.

– Когда я пытался выкрасть ее по вашей просьбе, ничего не вышло. Вырывалась, кричала и бранилась, – развязно пошутил Леонард, на что Пласид лишь раскатисто посмеялся.

– На самом деле мы обсуждали Готье, милая. Месье Гобеле посоветовал мне «Мадемуазель Дафну де Монбриан» [6].

– Это и впрямь довольно занятная книга. Про одну прожигательницу жизни. – Хелене показалось, что мужчина посмотрел на нее с издевкой. – Все хвалят его работу над «Жизель», но я не люблю балет. А вам, мадемуазель, нравится у него что-нибудь?

– Не знаю, – ответила девушка рассеянно, – никогда работ этого композитора не слышала.

После этой фразы мужчины затихли и переглянулись. Пласид поспешил переменить тему разговора:

– К слову о выставке, мой друг, вы же наверняка в курсе майского происшествия? Мне выдался случай пообщаться об этом лично с Лашо [7], и, по его словам, симпатии были на стороне Березовского. Для меня же это возмутительно! Я против разрешения политических дрязг столь низкими способами!

– Я ничьей стороны не придерживаюсь, – задумчиво протянул Леонард. – Убийства меня никак не трогают, особенно неудавшиеся. Однако в случае с вашим Березовским все сразу было ясно: его план освобождения глуп и смешон.

Хелена чувствовала, как от монотонной политической болтовни у нее слипаются веки. Слушая о каких-то неведомых людях, она незаметно для себя задремала. Неудачливый убийца предстал в костюме шута с одной из первых страниц книги, Готье – стоящим рядом с красавицей Жизель в роли героев с карты «Влюбленные».

– Ну вот, я окончательно утомил вашу дочь, – равнодушно заметил Леонард, прерывая дремоту.

– Нет, я слушаю, мне очень интересно, – пробормотала Хелена, не разлепляя век. – Я уже поняла, что этот Березовский, ммм… не столь умен…

– На этой мысли и закончим. – Леонард с жизнеутверждающим звоном поставил бутылку на пол. – Благодарю за чудесное вино, месье, но у двух из троих присутствующих здесь еще куча дел.