Смертельные чары

– Ну, если Катерина сказала, тогда, конечно… Собаку можешь прямо сейчас с цепи снять. Так безопасней… Ну, я пойду.

Надежда не хотела, чтобы он уходил, но и удерживать его не пыталась. И обедом не предложила накормить, хотя вряд ли он отказался бы. Нет у нее обеда, потому что у Катерины отгул, а сама себе она не готовит… Впрочем, он и от кофе с бутербродами не отказался бы.

Федор вышел из дома, сел в машину. Не стал он пытать Голикову. Побоялся спугнуть возможного киллера. Но правильно ли он поступил, вот в чем вопрос? Что, если, допросив Надежду, он смог бы узнать горькую для нее правду? Вдруг на убийцу бы вышел?..

Он поехал к Катерине домой, но застал там только ее мужа. Рыжеусый Николай заехал домой на обед на своем тракторе.

– Федя, привет! – обрадовался мужик. – Давай за стол! Катька борщеца с утра наварила!

Дом у них небольшой, но нарядный снаружи и очень уютный изнутри. Колька наполнил тарелку, поставил на стол. Борщ жирный, наваристый, сметана в вазочке такая густая, что ложка в ней стоять будет. Хлеб крупными ломтями нарезан – сразу видно, что мужская рука постаралась. А где тогда женская рука?

– А Катерина где?

– Как где? На работе!

– А Семка с Машкой?

У Катерины с Николаем было двое детей, пацану шесть лет, девчонке – пять.

– Так у тещи. Я ж на работе, и Катерина на работе, а теще все равно делать нечего…

– Понятно… Коль, я тут спросить хотел, что в деревне насчет убийств говорят? – для поддержания разговора спросил Федор.

Ему бы с Катериной поговорить, но раз ее нет, то придется с ее мужем пообщаться. Тем более тема для разговора есть.

А про то, где сейчас Катерина пропадает, он Кольке не скажет. Хотя бы потому, что сам не знает, куда она могла со своим любовником податься. А может, и не любовник это вовсе…

– Да что говорят? На оборотня грешат, – пожал плечами Федор.

– Ты сам в эти сказки веришь?

– Ну, не знаю…

– Значит, веришь. Не страшно жить?

– А чего страшно? Он же нормально с нами жил, этот оборотень. Людей не трогал. И сейчас не трогает. А то, что «новых русских» вырезает, так это не страшно…

– А они не люди?

– Люди. Но, видно, грехов на них много.

– Я думал, оборотень – это нечистая сила, – усмехнулся Старостин. – А оказывается, очистительная… Значит, на работе Катерина?

– На работе.

– С утра ушла?

– С утра. А что такое?

– Да нет, ничего. Просто мимо проезжал, дай, думаю, загляну. Вдруг выходной у нее.

– Про Надьку свою спросить хотел? – схлебнув с ложки, с подначкой ухмыльнулся Николай.

– Про Надьку?

– Ну, про Надежду…

– Да мне все равно, как ты ее называешь, что Надька, что Надежда Максимовна. Только вот непонятно, почему она моя?

– Ну, ты же у нее ночевал.

– И что?

– Да ничего… Баба она знатная, я бы на твоем месте своего не упустил.

– Когда будешь на моем месте, тогда и поговорим… А что я про Голикову мог у Катерины узнать?

– Ну, не знаю. Может, тебе интересно, что Голикова про тебя говорит.

– А она делится с Катериной своими секретами? Может, Катерина рассказывала что-то такое? Вдруг у Голиковой есть любовник?

– Любовник?!. – Николай задумался, говорить или нет. – А ты сам у Катерины спроси.

– Так я уже спрашивал. Сказала, что нет никого.

– Ну, если она так сказала…

Старостин внимательно посмотрел на Николая. Не хочет открываться мужик. Из солидарности с женой не хочет.

Катерина умела держать язык за зубами, особенно когда дело касалось ее хозяйки. Потому и не сдала она Голикову, когда Федор спросил ее про возможного любовника. Нет никого у Надежды Максимовны, кроме мужа. Сосед Молодов, дескать, подкатывался к ней, а все мимо.

– Может, с Молодовым у Голиковой что-то было? – продолжал напирать Федор.

– С Молодовым? Да нет, не было ничего, – деловито покачал головой Николай.

– Ты откуда знаешь?

– Ну, Катерина говорила.

– Что конкретно говорила?

– Молодов закрутить с Надькой хотел, а она ему отказала…

– И тебя это радует? – решился на провокацию Старостин.

– Почему радует?

– Ну, ты же сам с Надькой шашни крутишь, да?

– Я?! С Надькой?!

– Ну, ты же ее так просто Надькой называешь. Значит, она в доску своя, да?

– Да нет, не своя… И не кручу я с ней.

– А кто крутит?

– Ну, есть тут один… Только я тебе ничего такого не говорил…

– Коля, за кого ты меня принимаешь!

– Он в лесхозном поселке живет.

– Кто такой?

– Без понятия.

– Что, ничего про него не знаешь?

– Нет… Катерина, может, и знает. Но ты у нее не спрашивай, а то выдашь меня, – забеспокоился Николай.

– Ну, хоть что-то про него знаешь?

– Нет. Знаю только, где у него дом. Все, и больше ничего.

– А этого, по-твоему, мало?.. Как его зовут?

– Да не знаю я… Я через лесхозовский поселок проезжал. Смотрю, дом на отшибе. Новый дом, добротный такой, из тесаных бревен. Забор вокруг. Ну, не самый высокий забор, но не из штакетин, доски плотно подогнаны. Но так трактор у меня высокий, с высоты хорошо все видно. Короче, смотрю, машина во дворе. Ну, как у Голиковой машина. Джип этот, как его… Ну, кто самый первый в мире убийца?

– Каин.

– Вот, и джип этот «Каином» называется.

– Не «каин», а «каен», но сравнение мне понравилось, – невесело усмехнулся Федор.