Смертельные чары

Дядя Гена колол березовые чурки. Лет шестьдесят мужику – голова седая, лицо в морщинах, зато тело крепкое – широкие плечи, сильные руки. Тяжелый колун в руках с легкостью поднимался над головой и с мощного размаха опускался точно в середину чурки.

– Не помешаю, Иваныч? – спросил из-за ограды Федор.

Вознесенный над головой колун обрушился на полено, расколол его пополам, но так и остался торчать в дубовой колоде.

– Здорово, капитан! – Одной рукой дядя Гена смахнул со скамьи стеклянный кувшин с квасом, другой взял полотенце, протер им лоб. Сделав несколько глубоких глотков, подошел к забору: – Про Катьку хочешь спросить?

– Про нее. Говорят, ты ее в райцентр отвез.

– Говорят, – кивнул дядя Гена. И снова приложился к кувшину.

– Так отвез или нет?

– Отвез.

– Когда это было, в котором часу?

– Утром было. Около семи. Смотрю, Катерина из дома идет, думал, на работу, а ей в город надо было.

– Где ты ее подобрал?

– У моста.

– Если ей в город надо было, она же на остановке должна была стоять.

– Ну, она сомневалась, ехать или не ехать.

– С чего ты взял, что сомневалась?

– Да невеселая какая-то. Спрашиваю, на работу? На работу, говорит. А я сказал, что в город еду. Она немного подумала и со мной напросилась, такая вот петрушка… На работу она шла, а поехала в город…

Федор в раздумье потер пальцами кончик своего носа. Почему Катерина раздумывала, ехать ей в город или нет? Вроде отпросилась у хозяйки. Отпросилась, а утром решила все-таки пойти на работу, но тут дядя Гена подвернулся с оказией, и она сделала окончательный выбор. Выходит, что так и было.

– И куда ты ее подвез? Улица, номер дома?

– Ну, возле универмага она сошла. Спасибо, говорит, дядя Гена. Знала, что, если денег мне предложит, я ей крепко скажу кой-чего…

– Универмаг вроде с девяти работает.

– Ну да, закрыт был магазин…

– А она говорила, что ей универмаг нужен?

– Да нет.

– А что вообще говорила?

– Ничего. Я про мужа у нее спросил, ну, может, Колька ее обидел. Она только отмахнулась, мол, сама его обидеть может… А чего невеселая, спрашиваю? Вздохнула. Настроение, говорит, плохое… У дочки у моей, у Любки, такое было, когда она в Юрку Власкина влюбилась. Ходила как в воду опущенная. Несчастная любовь…

– Несчастная любовь? – Старостин внимательно посмотрел на дядю Гену.

– Ну, я не утверждаю, но все может быть.

– Значит, возле универмага ее высадил?

– Ну да.

– И куда она пошла?

– Ну, за магазин зашла, там дома многоэтажные…

– Не спрашивала, когда ты обратно будешь ехать?

– Да нет, не спрашивала…

На этом разговор был закончен. Федор попрощался с дядей Геной и вернулся в машину.

– Ну, что? – спросила Валентина.

– В Замятск сейчас поеду.

Он остановил машину возле магазина, где стоял внедорожник Валентины, но та решительно мотнула головой:

– Я с тобой!

– Еще чего!

– Без меня ты Катерину не найдешь!

– Валя, не надо меня злить!

– Если ты меня не возьмешь, я на машине за тобой поеду.

Федору пришлось смириться. Он хорошо знал свою бывшую – если она уперлась рогом, то ничем ее с места не сдвинешь. К тому же Валентина действительно могла ему помочь. Он не знал, куда пошла Катерина, но надеялся выяснить это через людей, а для этого нужно было ходить по дворам с ее фотографией. Дело это долгое и нудное, если, конечно, сразу не повезет.

За фотографиями Катерины надо было ехать к ней домой. А заодно неплохо было бы извиниться перед Николаем. Мало того что Федор хватал его за грудки, он еще убедил мужика в том, что у жены есть любовник. А, судя по всему, любовник у Катерины есть. И, возможно, именно к нему она и поехала в Замятск.

Глава 23

Язык-то до Киева доведет, только вот времени на этом уйму потеряешь. Федору понадобилось три часа, чтобы найти человека, который узнал Катерину. Вернее, этого человека нашла Валентина.

Все дворы пятиэтажных домов они обошли, всех, кого только можно было, опросили, но все без толку. Тогда они принялись за частный сектор, прилегающий к многоэтажкам. Дом за домом, улица за улицей, и вытянули-таки рыбку. Даже дом нашли, куда зашла Катерина.

Старый дом, бревенчатый, обшитый доской, но давно не крашенный. Фундамент под срубом, поэтому изба стояла ровно, без перекосов. Зато поросшая мхом крыша провалена – стропила в одном месте не выдержали ее тяжести, прогнулись. Стропила и обрешетку заново надо ставить, шифером крыть или более легким ондулином, но некому этим заняться. Провал подлатали рубероидом, на этом ремонт и закончился. Вряд ли такая крыша держит воду, дом, скорее всего, заливает в дождь, и, пожалуй, Федор не удивился бы, если бы к нему вышел поросший ракушками и подернутый плесенью человек.