Смертельные фантазии

Беда и правда пожаловала в Олесин дом, однако я даже не подозревала, что у приятельницы произошло на самом деле. Оказалось, что старшая дочка подруги, насколько я поняла из Олесиного рассказа, совсем отбилась от рук. Приятельница поведала мне печальную историю: ее дочка, которая раньше хорошо училась в школе и посещала различные кружки и секции, сейчас совсем забросила свои прежние интересы. Но это еще не самое страшное — можно понять, когда ребенок отказывается учить уроки, если ему не нравится в школе. Ну или в жизнь внезапно врывается первая любовь — какая там учеба…

— Я бы все поняла! — изливала мне душу Олеся. — Ладно, если б мальчик у нее появился или что-то подобное… Но теперь она все время просиживает в комнате за компьютером! Подсела на какую-то сетевую игру, и я ничего сделать не могу! Мне кажется, она в зомби превратилась!

— Ну попробуй убрать компьютер, — пожала плечами я. Подруга посмотрела на меня так, словно я только что сказала некую несусветную глупость.

— Думаешь, я не делала этого? — наконец проговорила она. — Ужас, что потом было! Она угрожала мне покончить жизнь самоубийством! Поставила ультиматум: либо я оставлю ее в покое, либо она вскроет вены! Это ад какой-то!

— Да уж… — протянула я в замешательстве. — Конечно, современные технологии — это прекрасно, но игромания может излишне захватывать. Впрочем, как и любая другая односторонняя увлеченность.

— Мне от этого не легче! — вздохнула Олеся. — Пыталась ее к психологу сводить — так что ты думаешь? Моя умница голодовку объявила! Заявила, что если я от нее не отстану, то буду виновата в ее преждевременной кончине! Она представляешь, как со мной разговаривает? Чуть ли матом не посылает! А младшая вот на нее насмотрится и то же самое начнет делать! Я уже домой боюсь приходить… Старшую не трогаю — она сидит за своим компьютером и мышкой щелкает. Не дом, а фронт холодной войны. Никто ни с кем не разговаривает, старшая даже на кухню не выходит — если я ей поесть в комнату не принесу, она так и не вспомнит о том, что люди, в принципе, должны чем-то питаться. И ведь неизвестно, с чего все началось. Несколько месяцев назад у меня нормальные дети были, а теперь… Танюш, может, ты с ней поговоришь? Вроде вы с ней неплохо общались, вдруг тебя послушает?

— Не думаю… — с сомнением протянула я. — Я не отказываю тебе, Олесь, но тоже пойми. Я ведь частный детектив, а не специалист по общению с подростками. Компьютерные игры и прочие зависимости — не моя сфера деятельности. Я просто не предполагаю даже, каким образом могу тебе помочь.

— Ну ты же можешь что-нибудь придумать! — взмолилась Олеся. — Танюш, ты ведь умная, столько дел распутала, общаешься со всеми подряд… Или вдруг у тебя знакомые есть, которые в этом разбираются? Я здесь бессильна, у меня руки опускаются… Хоть самой в петлю лезть, ей-богу!

Я собралась сказать подруге что-нибудь ободряющее и бессмысленное, но не успела. Внезапно зазвонил мой мобильный телефон, и, признаюсь, я весьма этому обрадовалась. Не люблю сложные ситуации, в которых я бессильна оказать какую-либо помощь. Я вообще ненавижу признавать поражение. Но тут уж ничего не попишешь — если бы та же самая Олеся обратилась ко мне с просьбой найти преступника, который, скажем, засадил ее дочь за компьютерную игру, — я бы, не раздумывая, согласилась оказать ей помощь. Но вся беда в том, что преступника не существовало, и Олесину дочку никто насильно не заставлял стать геймером. Тут уж, увы, частный детектив Татьяна Иванова ничем не может помочь, несмотря на давнюю дружбу с несчастной Олесей.