Смертельные фантазии

Первая запись повествовала о ролевой игре «Тайный город» — как раз тогда Жанна познакомилась с Владом, или Верионом, как его звали по игре. Пока Жанна описывала события выдуманного мира, в котором она являлась придворной дамой по имени Элиза. Девушка заехала на игру вместе с командой ролевого клуба «Цитадель» — они устроили свою собственную локацию, которая должна была символизировать дворец. Однако сидеть на одном месте Жанна, как я поняла, была не намерена — она отправилась искать какого-нибудь мага, чтобы выучиться оккультизму. Девушка говорила в своем дневнике, что ролевые игры она любит за возможность почувствовать что-то необычное, получить яркие эмоции и впечатления. Не буду вдаваться в подробности, но Жанна случайно набрела на локацию мага по имени Верион и сделалась его ученицей. Сразу она влюбилась в него или нет — не ясно, пока запись напоминала отчет журналиста, который попросту описывал происходящие события. На одной из страниц я даже увидела вкладку — «книгу заклинаний мага». Она представляла собой сложенный лист альбомного формата, на развороте которого была нарисована таблица из трех граф. В первом столбике значилось «Уровень», во втором — «Доступные заклинания своей школы», в третьем — «Количество заклинаний». Всего насчитывалось пять уровней — ученик, бакалавр, магистр, мастер и мэтр. Как я поняла, ученику следовало записывать заклинания, а если он прошел экзамен, учитель клеит в книжку метку «изучено». Как происходили все магические действа, я не имела представления, пока не открыла последнюю страницу «книги». На ней была напечатана таблица для глухонемых: скажем, под буквой «А» была нарисована рука, сжатая в кулак, под буквой «Б» — раскрытая ладонь. Стало быть, заклятия произносились при помощи знаков, дошло до меня наконец. Что ж, изобретательно придумано — я уже уважаю мастеров, которые не только не поленились придумать такие книжки, но еще и распечатали их.

Я закрыла «Книгу заклинаний» и продолжила чтение. В принципе, описание самой игры меня мало интересовало — я уже составила свое представление о сиих мероприятиях из рассказа Эрри. Я выискивала записи, касающиеся Морта и их взаимоотношений с Жанной. Однако пока девушка только сожалела о том, что игра закончилась и ей приходится возвращаться в скучный, безрадостный повседневный мир.

Насколько можно судить со слов Жанны, после игры ее накрыла волна депрессии. Девушка писала, что она не хочет больше жить, от учебы ее тошнит, ни в чем она радости не видит. В короткой записи, сделанной полмесяца спустя, она признавалась, что «втрескалась в Морта» и не знает, что с этим делать. Дневник Жанна вела нерегулярно — то не делала записи по несколько недель, то в один день исписывала порядка пяти страниц в одну клетку. Несмотря на такую хаотичность, я смогла составить ясное представление о событиях, разворачивавшихся этой весной. Про свою дружбу с Эрри Жанна почти ничего не писала — иногда только попадались записи, в которых девушка вкратце рассказывает о своей встрече с подругой. Как я уже знала, все эти встречи заканчивались совместным распитием глинтвейна или вина. Когда Жанна не просто констатировала факты, а писала о событиях подробно, читать было даже интересно. Одну заметку из ее дневника я даже перечитала два раза.

«Дом. Ненавижу свой собственный дом — если мне приходится туда идти, значит, все зря. Придется переживать томительные часы, заглушая кричащую, орущую боль порциями этанола. Без него не могу — иначе меня раздирает на части, и я не справляюсь с этой тоской. Нет, тоска — неверное слово. Я не могу подобрать точные эпитеты для того, чтобы рассказать о своем состоянии. Наверно, оно отражается на моем лице — сегодня я бродила по продуктовому супермаркету, выискивая самый дешевый алкогольный коктейль. Все они стоили дороже, чем я предполагала, а нужной суммы в кошельке не было. Я надеялась, что хоть где-то завалялась баночка грошового пойла, но, видимо, сегодня мне не везло. В конце концов продавщица — суровая тетка лет сорока пяти — заподозрила меня в чем-то. Я сказала ей, что ищу алкогольный коктейль, но она не поверила. Посмотрела на меня как на отброс общества и велела убираться из магазина».