Смертельные искушения (ЛП)

Андреаса и его манящей теплоты, но не хватило силы духа. – Я говорю только о

том, что прочитала и перевела.

- Для меня сказанного предостаточно, - заявил Демитри, сворачивая карты.

– Уж лучше это, чем отсиживаться где-тои переживать. Я вернусь за вами.

Пойду, организую транспорт. – Он бросил взгляд на свой костюм и вздрогнул.

– И нужно найти что-нибудь поношенное.

- Тогда все пучком. - Ребекка зевнула и провела рукой по спутанным

волосам, возбуждение ее сошло на нет. – Дайте время искупаться и

переодеться. Очень жаль, что Бес полностью не отослал меня в Нью-Йорк.

Никак не могу привыкнуть к нарушению биоритмов.

Она удалилась из комнаты, всем телом ощущая взгляд Андреаса. Она

питала надежду, что мужчина войдет в комнату и попытается составить ей

компанию, однако этого так и не произошло.

ПАТРИСИЯ поднялась в ванне. Воздух был довольно теплым, поэтому она

не замерзла, но стопку пушистых полотенец у ванной оценила.

Девушка не смогла себе пересилить и надеть грязную одежду, посему

завернулась в полотенце. Обогнув угол, она обнаружила, что темница вновь

увеличилась в размерах.

Теперь в углу высилась кровать – экзотическое ложе с шелковыми

балдахинами в виде арок и кучей подушечек. Слишком измученная, Патрисия

отринула угрызения совести и взобралась на перину, позволяя ее мягкости

завладеть утомленными членами.

Спать ей не хотелось, однако когда она по прошествии нескольких часов

резко пробудилась, то обнаружила, что уже не одна. Где-то в трех шагах от

изножья кровати стоял, обхватив руками голый торс, мужчина.

Патрисия натянула простыню до самого подбородка и обвела его взглядом.

Незнакоец был высоким и мускулистым, чресла драпировала ткань.

- Вы кто? – спросила у него Патрисия. Потом повторила фразу по-арабски.

Человек взирал на нее с каменным выражением лица. Наверное, не понял.

- Такое я видела в фильмах, - сообщила ему девушка. – Даже думать не смей

меня насиловать.

Она не испугалась, потому что происходящее было в высшей степени

нелепо. Кровать с ее пышным балдахином, фрукты, ванна и полуголый сударь –

все это напоминало фильмы двадцатых. Хотя, надо признать, сие

предпочтительней, чем одной-одинешеньке сжиматься от страха в кромешной

тьме, и все же слишком мудрено.

Грянула музыка, яростно-страстная египетская песня, исполняемая на

свадьбах и вечеринках. Мужчина начал извиваться под музыку плавными, чувственными волнами, двигаясь пластично и грациозно.

- Вижу, - пробормотала Патрисия, - ты – моя развлекуха.

Незнакомец, не обращая на нее ни малейшего внимания, продолжал

танцевать. Он был ничего, тело в искусственном освещении поблескивало от

масла. Бедра эротично покачивались, движения – сильные и сладострастные.

Понаблюдав за ним какое-то время, Патрисия поняла, что останавливаться

он не собирается.

- Знаете, буду очень признательна, если вы мне подскажете, где тут дверь, -

проговорила она. – А если вам заплатили за представление, то с меня

премиальные за выход отсюда.

Словно не слыша, незнакомец продолжал танцевать. Патрисия знала, что ее

арабский не настолько хорош, чтобы изъясняться на нем, поэтому замолчала.

Его тело воплощало текучую чувственность, однако Патрисия ощущала в

сердце одну лишь боль. Она мысленно вернулась в апартаменты Нико, когда тот

танцевал, как улыбался и, положив ладони на ее талию, покачиваясь вместе с ней.

Только теперь до Патрисии дошло, почему он так противился ее компании.

Если его боль хоть чуточку походит на ту, что ощущает она, то ясен пень, отчего

мужчина пытался бежать от нее как от зачумленной. Тысячи лет Нико переживал

настоящую агонию.

- Будь ты проклята, Гера, - проорала девушка. – Ты обладаешь невероятным

могуществом и тратишь его впустую, наказывая человека, который всего-навсего

стремится любить. – Патрисия, не отпуская простыни, поднялась на колени. – Ты

меня слышишь? Думаю, ты просто злобная сучка. За причиненную тебе боль

наказываешь других. В мире не счесть голодных или обездоленных. А ты

зациклилась на мелкой мести.