Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне

При французской деревне Вилье-Фоссар, на юго-востоке от Эреля на реке Вир, немцы почти на три километра продвинулись в зону ответственности 29-й дивизии. Боевой группе А (БгА), прибывшей на десять дней раньше Боевой группы Б, было приказано захватить Вилье-Фоссар и ликвидировать немецкий «клин». После трех лет подготовки дивизия впервые вступила в бой.

Боевая группа делилась на три оперативных, при чем каждая из последних включала в себя усиленный танковый батальон и части пехотной и артиллерийской поддержки. Атака началась утром 29 июня; две опергруппы наступали параллельно вдоль дороги, по обе ее стороны, третья оставалась в резерве. Каждой из атакующих групп было придано по бульдозерному танку [8]для прорыва через живые изгороди. Вначале обе группы продвигались бойко, но вскоре они попали под шквальный огонь легкого стрелкового оружия, минометов и противотанковых средств немецкого усиленного пехотного батальона. Два бульдозерных танка были подбиты в самом начале операции, и единственным способом прорваться через живые изгороди стало использование взрывчатки.

Тогда мы впервые столкнулись со смертоносным сочетанием бокажей и немецкого оружия ближнего боя — панцерфаустами. Применяемые одиночными и даже не слишком подготовленными бойцами, панцерфаустыбыли идеальным оружием для боя в тесноте бокажей. После того как две дюжины танков были выведены из строя, стало ясно, что единственный способ преодолеть живую изгородь — это заложить под нее взрывчатку и подорвать огромный по ширине участок, чтобы могли проехать оставшиеся танки. Взрыв, само собой, подсказывал немцам, где появится противник, и те могли сосредоточить огонь на этих участках — с убийственной эффективностью.

Два дня жестоких боев потребовалось БгА, чтобы выполнить боевую задачу и отступить. Группа потеряла 31 танк, 12 других машин и 151 человека — тяжелые потери для подобной операции, — но полученный командованием опыт в следующих сражениях спас множество жизней и немало танков.

При разборе этой операции командующий дивизией генерал Лерой Уотсон выказал озабоченность не только нашими потерями, но и тем, что на поле боя было оставлено несколько подбитых танков. Хотя в распоряжении ремонтников 32-го бронетанкового полка имелся бронированный эвакуатор Т2 [9], генералу дали понять, что часть подбитых танков оказалась за линией фронта, а другие — на ничейной земле между нашими позициями. Сгоревшие, они не подлежали восстановлению, и рисковать жизнями солдат ради того, чтобы их отбить, не стоило. Полковник Джозеф Коуи, увидев в этом возможность увеличить престиж ремонтного батальона, заявил генералу, что если бронетанковые полки не могут вытащить танки при помощи своих Т2, то этим займутся его ремонтники.

Коуи, выпускник Вест-Пойнта, очевидно, показал себя во время учебы достаточно хорошо, чтобы попасть в службу снабжения. Он немало этим гордился и, видимо, был крайне озабочен тем, что его менее толковые однокурсники, попавшие в пехоту и артиллерию, продвигались теперь по службе значительно быстрее его. Эвакуацию подбитых танков он рассматривал как возможность показать, на что способны снабженцы.

Поскольку в ремонтном батальоне эвакуаторы Т2 не состояли, Коуи отправил на задание танковый буксир М25 — тяжелый шестиколесный полноприводный тягач [10]. Вероятно, ни одна другая машина не подошла бы для этого хуже. Вместе со своей маленькой оперативной группой полковник отправился по дороге Изиньи — Вилье-Фоссар: впереди М25, за ним джип с полковником, еще одним офицером и шофером, и 3/4-тонный грузовик для перевозки боеприпасов, где сидела ремонтная бригада.

Если не считать минут тяжелых боев, над передовой обычно стояла глухая тишина. Так было и в тот день. Когда кавалькада подкатила к последнему блокпосту, рев 250-сильного мотора М25 вызвал немалое смятение. На КПП колонну остановил рядовой-пехотинец, который предупредил, что впереди противник.

В этот момент из живой изгороди выполз грязный, растрепанный солдат с автоматом Томпсона в руках.

— Какой дурак подсказал тебе притащить сюда этого урода?! — заорал он на водителя.

Полковник выпрыгнул из джипа и подошел к кабине тягача:

— Это я приказал, черт побери!

— А ты что за хрен?! — взвыл молодой боец, нервным движением передергивая затвор своего «томпсона».

Камуфляжная сетка на каске не закрывала его знаков различия — он был капитаном. Было заметно, что он нервничает: его часть только что побывала под сильным минометным обстрелом. И он был в ярости от того, что какой-то олух пригнал к нему огромный, шумный тягач, навлекая очередной обстрел и рискуя жизнями людей только для того, чтобы эвакуировать никому не нужные сгоревшие танки.

— Я полковник Коуи, 3-я бронетанковая дивизия, и я прибыл эвакуировать наши танки!

С безучастным выражением на лице капитан направил дуло автомата прямо на полковника.

— Даю тебе пятнадцать секунд на то, чтобы развернуть свою таратайку и убраться отсюда. Если ты этого не сделаешь, я вышибу тебе мозги.