Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне

Решение было принято: оставалось только надеяться, чтобы оно оказалось верным. Я скомандовал сержанту сворачивать налево. Грузовик должен был держаться метрах в пятидесяти за нашим джипом, а сержант на мотоцикле замыкал колонну. Двоим конвоирам я приказал следить за моими сигналами. Если впереди нам встретится застава или другое препятствие, мы тут же должны были залечь в канаве. Водитель грузовика должен был поступить так же.

Мы поспешно расселись по машинам и уехали. К этому времени деревенская толпа уже поливала пленников бранью и демонстрировала известные неприличные жесты средним пальцем.

Дорога оказалась магистральным шоссе, асфальтированным и ухоженным, но на протяжении первых километров — довольно холмистым и извилистым. Обогнув высокую насыпь, мы двинулись вверх по склону небольшого холма, как с гребня прямо на нас глянуло орудие немецкой «Пантеры». Вернон дал по тормозам, и мы оба высыпались из джипа, ожидая, что в следующую секунду машину разнесет в клочья. Водитель грузовика, заметив это, остановился у левой обочины.

Я прихватил с собой винтовку М1 и наступательную гранату из ящика, Вернон — только карабин. Ползком мы двинулись через канаву к подножию холма. Ни выстрелов, ни рокота заведенного танкового мотора слышно не было, так что я кивнул Вернону, и мы обогнули холм, чтобы по дальнему склону через лесок зайти в тыл немецкому танку с более высокой точки гребня. Мы почти добрались до вершины, когда я заметил среди листвы танковую башню. Люк был открыт. Я взялся за чеку и уже готов был зашвырнуть гранату внутрь танка, как увидал, что корма машины почернела от гари. От «Пантеры» остался только корпус.

Неизмеримое облегчение затопило меня. С высоты холма мы не заметили никаких признаков присутствия немцев, так что бегом вернулись к джипу и дали конвою отмашку — продолжать движение. Объехав танк, мы помчались дальше на предельной скорости. Сгоревший танк был свидетельством тому, что одна из наших колонн днем раньше уже прошла этой дорогой, но я не был уверен, что немцы не перекрыли ее снова. Хотя мы вели себя предельно осторожно, я полагал, что скорость — наша лучшая защита.

Примерно на полпути между Виллер-Котре и Мо дорога на протяжении добрых двух с половиной километров шла совершенно прямо. И как раз в тот момент, когда мы въехали на этот отрезок с одной стороны, на другом ее конце появилась машина — то ли джип, то ли немецкий «Фольксваген». Мы оба, кажется, притормозили одновременно. Я взял винтовку на изготовку и скомандовал Вернону быть готовым в любой момент дать по тормозам.

Наконец мы сблизились достаточно, чтобы можно было распознать марку машины. К моему облегчению, это оказался американский джип. Какой-то майор с водителем направлялись на север и хотели выяснить у нас, что творится на дороге отсюда до Суассона. Я рассказал ему, что прошлой ночью дивизия заняла Суассон, и объяснил, какой дорогой добираться из Суассона сюда, а заодно предупредил о снайперах в лесу на просеке и о возможной засаде на западной дороге по другую сторону Суассона. Он, в свою очередь, поблагодарил меня и заметил, что дорога на Мо, насколько ему известно, свободна.

Когда мы добрались до города, я проводил сержанта и грузовик с пленными к лагерю для военнопленных в дивизионном тылу, сдал в штабе рембата отчет о боевых потерях и направился в штаб тыла доложить о возможной немецкой заставе на западной дороге. Мне сказали, что эта информация уже подтверждена, — меньше чем за час до того, как я покинул Виллер-Котре, в засаду на той самой дороге попал набитый ранеными американский бронетранспортер медицинской службы с красными крестами на обоих бортах и лобовом щите. Немцы убили всех… Только тогда я понял, как близко был от смерти.

Этот случай сильно повлиял на меня, и я вспоминаю его с чувством глубочайшего смирения. В тот день я понял, какие неожиданные повороты делает судьба и как самые незначительные, казалось бы, вещи становятся критически важными. Все годы, что я изучал французский, я полагал время потраченным зря. Но, скорее всего, именно это знание оказалось соломинкой, которая спасла жизнь мне и тем, кто оказался рядом со мной.

Несколько лет спустя судьба живо напомнила мне об этом случае. Я приехал в город Бирмингем, штат Алабама, на званый вечер в честь моей помолвки в особняке Фрэнка Диксона, бывшего губернатора штата и партнера в адвокатской конторе моего тестя. В какой-то момент я заглянул в кабинет хозяина дома, и мой взгляд мгновенно приковала карта на стене. Это была карта Виллер-Котре. Городок, судя по всему, мало изменился по сравнению с тем, как он выглядел на военной карте, которой я пользовался на фронте и которая до сих пор хранится у меня.