Смертельные послания

– Вы расположили буквы в том порядке, в каком они пишутся в иврите – справа налево? – уточнил он.

Ардженти кивнул:

– Да. Первая буква в ряду – крайняя справа.

– Вы будете делать записи?

Детектив кивнул, и Морайс подождал, пока он приготовит блокнот и ручку.

– Первая буква[11] – «хе», эквивалент латинской буквы «H», – начал он диктовать, – далее следует «бет», эквивалент «B», затем, после двух пробелов, снова «хе».

После некоторой паузы он поднял глаза от листа бумаги:

– Я так полагаю, что пробелы оставлены для тех букв, которых, как вы говорили, у вас еще нет?

– Да, совершенно верно, – сказал Ардженти.

– Но вы ожидаете, что они появятся и займут эти пробелы?

Джозеф пожал плечами, и вместо него ответил Томас Колби:

– Мы пока еще до конца не уверены. На данной стадии это только версия.

– Предположим, что буквы расположены в правильной последовательности, – сказал Джеймсон.

Сабато вскинул на него глаза.

– Тем не менее, эта запись выглядит как беспорядочное сочетание букв, и делать какие-либо выводы на ее основании довольно трудно, – ответил он. – По всей видимости, этот человек хотел загадать вам загадку?

Сэр Колби сухо улыбнулся:

– Можно сказать и так. Давайте все-таки для начала будем исходить из предположения, что буквы расположены в определенном порядке. Если у нас ничего не получится, станем рассматривать альтернативные версии. Если нам будут известны все латинские эквиваленты букв иврита, это сможет стать отправной точкой.

Морайс кивнул и перевел дыхание.

– Далее следует «шин» – латинская «S», – продолжил он диктовку, – затем, после пробела, «алеф» – латинская «A»…

Ему принесли чай с лимоном. Он поблагодарил официанта и отпил несколько глотков, прежде чем продолжить пояснения. Ардженти и Колби прилежно записывали их, тогда как Джеймсон, сидевший рядом с ним, казалось, был погружен в собственные мысли, лишь время от времени заглядывая в блокнот Джозефа.

– Вы говорите, черточки в конце обозначают последующие пробелы, которые должны быть заполнены, – но что означает вопросительный знак? – поинтересовался Сабато, перечислив все буквы.

– Всего лишь то, что мы не знаем, сколько букв последует далее, – сказал Финли. – Может быть, их будет две, три, четыре или больше. А может быть, ни одной.

Томас еще раз внимательно рассмотрел строчку букв через пенсне и тяжело вздохнул.

– На английском это сочетание букв не имеет никакого смысла. А как насчет иврита, рабби Морайс? – спросил он.

Раввин изучил строчку еще раз.

– Зависит от того, где проходят границы между буквами и словами, – вздохнул он. – Например, «хей» и «бет» вместе, как отдельное слово, переводятся на английский как «курица». И далее, «алеф» и «шин» вместе переводятся как «огонь». Но если в каждом случае добавить другие буквы, смысл меняется. – Он пожал плечами. – Получится либо бессмыслица, либо совершенно иное слово.

Колби переглянулся с Джеймсоном и Ардженти. Они поняли, что поторопились. Им нужно было дождаться результатов эксгумации трех лондонских жертв.

– Вы очень помогли нам, – сказал Финли. – Можем ли мы еще раз воспользоваться вашей любезностью, рабби Морайс, и прибегнуть к вашей помощи, если у нас появятся другие буквы иврита?

– Да, разумеется.

Сабато допил свой чай с лимоном и потянулся к кожаной папке, лежавшей сбоку от него.

– Я принес с собой еще кое-что, что может оказаться полезным для вас, – заявил он, открывая папку и извлекая из нее листок бумаги. – Это алфавит иврита.

24

Открывшийся в 1883 году, «Гранд Метрополитен» всего за девять лет снискал репутацию одного из лучших оперных театров мира – наряду с миланским «Ла Скала», лондонским «Роял Опера Хаус» и венецианским «Ла Фенис».

«Травиата» принадлежала к числу наиболее популярных опер, и зал в тот вечер заполнялся очень быстро. К тому же партию Виолетты пела ведущее сопрано мировой оперной сцены Аделина Патти, и поэтому ожидался аншлаг.

Джеймсон в сопровождении Элли Каллен явился первым и, словно хозяин, приветствовал Джозефа Ардженти с женой Софией и чету Колби, когда прибыли и они. Он заказал бутылку шампанского, чтобы отметить это событие, и, окинув взглядом просторный холл, обратил внимание Томаса на то, что здесь присутствует несколько весьма заметных персон.

Однако, когда сэр Колби огляделся, стало ясно, что он никого так и не узнал.

Финли вытянул руку с бокалом шампанского и стал указывать им на знаменитых зрителей:

– Вот это – Джеймс Пирпойнт Морган с супругой. Крупный бизнесмен, финансирующий строительство железных дорог.

– Замечательно, – рассеянно кивнул его учитель.

Очевидно, ни один человек ниже уровня Йозефа Коха или Луи Пастера[12] не имел шансов произвести на Колби впечатление.

Среди заметных персон был также молодой инженер-нефтяник из Оклахомы, Натан Гален. Но внимание Джеймсона привлекла его красивая спутница. Колби в этот момент разговаривал с Эмилией, и поэтому Финли обратился к Элли:

– Какая восхитительная женщина, осмелюсь заметить… – Его губы раздвинулись в снисходительной улыбке, и он быстро добавил: – Разумеется, присутствующие дамы вне конкуренции.